Ад, или Александр Данилов - Жанна Даниленко

— Александр Дмитриевич, а почему вы никогда не рассказывали, что у вас брат есть? — спросил Гоша, усаживаясь за стол. — Мне только бутерброды, кашу я не буду.

Катя засуетилась у плиты, а Валерия Павловна подвинула табуретку гостю и предложила сесть.

— Позавтракаете с нами? И давайте знакомиться, я свекровь Дины, бабушка вот этих троих. А вы?

— Я брат Саши, двоюродный, по материнской линии. Тоже врач, только акушер-гинеколог. Олег Войнович.

Валерия Павловна улыбнулась:

— Я акушеркой всю свою жизнь проработала. Так что мы с вами коллеги. Про центр ваш слышала много хорошего.

Катя между тем поставила перед Олегом чашку с кофе и оладьи с вареньем. Валерия Павловна бы ещё говорила, но Мишка отодвинул свою тарелку и бросил на стол ложку. Звук привлёк к себе внимание, и все взгляды обратились на малыша.

— Папа, пидём к мами! — ребёнок собирался заплакать.

— Нет её больше! — выкрикнул Гоша. — Никого у нас с тобой, Миша, больше нет. Это Катькин отец, не наш. Наш Катю не любил, только меня, и этот кроме Кати никого любить не будет. Он притворяется. Зачем — не знаю, люди всякое говорят, но в бескорыстность не верят. И я не верю.

Он говорил отрывисто, зло, со слезами в голосе, но явно повторял чужие слова. «Да что же все лезут в мою жизнь!» — подумал Данилов, но ответить не успел.

— Что ж ты говоришь такое, внучек! — смахнула набежавшие слёзы Валерия Павловна.

— Правду говорю! И что Мишка у нас дурачок, тоже все знают, а он, — Гоша кивком головы показал на Сашу, — носится с ним, делает вид, что мозги у Мишки появятся, приручил его, как обезьянку.

Гоша вскочил со своего места и намеревался уйти, но его остановил голос Саши.

— Сядь и ешь, не нервируй бабушку и сестру, — чётко проговаривая слова, произнёс Данилов. — Они встали рано, чтобы нам с тобой завтрак приготовить. Уважать труд надо. И колючки свои спрячь. Не стоит казаться хуже, чем ты есть на самом деле. Ты потерял отца, теперь мать, думаешь, это только твоё горе? Допустим, меня ты ненавидишь, а Катю, бабушку? — непроизвольно повысил он голос. — Ты же их любишь. Загляни в свою душу. — С трудом подавив нарастающее раздражение и осознавая, что не Гоша является его причиной, Данилов продолжил: — Я понимаю твоё стремление крушить всё вокруг, это от безысходности. Но в порыве разрушения можно уничтожить то, что дорого. Услышь меня. Ты же умный парень и хороший, мать тобой гордилась и любила. Злишься, что она ушла, думаешь, предала тебя этим? Но она не виновата. Она хотела, чтобы мы были вместе все: ты, бабушка, Мишка, Катя и я. Сможем ли мы выдюжить? Не знаю. Но мы должны постараться, ради мамы. Она у нас в душах, у всех.

Саша встал из-за стола, поднял Мишку на руки и не сдержал слёз. Он шёл в свою комнату, а ребёнок у него на руках всё твердил:

— Папа, пидём к мами…

Часть 29

Саша проснулся только утром следующего дня и очень удивился тишине, а ещё тому, что Мишки рядом не было и манеж как будто не расстилали. Голова трещала и казалась чугунной, а ещё очень хотелось курить. Он глянул на подушку на Дининой половине кровати, и сердце снова сковал обруч. Говорят, что время лечит… Только один день сменяет другой, а боль от утраты лишь сильнее.

«Интересно, где все домочадцы? А главное, где же Мишка?» — думал Данилов, поднимаясь с кровати. Голова раскалывалась, а во рту ощущался жуткий вкус крысиной мочи. Джинсы и носки на ночь, как оказалось, он не снимал. Футболка, в которой был вчера, обнаружилась на стуле. Надевать её не захотелось. Полез в шкаф за чистой. Динины вещи всё так же занимали свои места на полках. Он вспомнил, что Валерия Павловна что-то говорила по этому поводу, собиралась отнести в церковь, но он пока не разрешил. Боже, сколько же он выпил вчера, что день напрочь стёрся из памяти? Утро помнил, очередной протест Гоши, приезд брата. Где же Олег? Вчера он ездил с Сашей на кладбище. Всё, дальше провал в памяти.

Это ж надо было так упиться…

Саша вышел из спальни и побрёл в сторону ванной комнаты. Принял холодный душ, после которого почти пришёл в себя. Всё, пить он больше не будет. У него пацаны растут, и пьяный мужик в доме не лучший пример для подражания.

Саша обошёл одну комнату за другой, но в доме он был один. Часы показывали почти полдень.

Решил не гадать, куда подевались все его домочадцы, вернулся в спальню и с прикроватной тумбочки взял смартфон. Кто-то заботливо поставил его на беззвучный режим. Включил и увидел, что от матери более пятидесяти пропущенных только за вчерашний день. Вот уж с кем говорить совсем не хотелось. Нужно внести её в чёрный список хотя бы на время. Саша прекрасно знал, что она от него хочет. Дать ей этого он не мог и не хотел. Да и обида на мать крепла. В том, что он не сам растил Катю, что столько лет жил отдельно от Дины, была её вина. Нет, он не снимал с себя ответственности, но обмана матери простить не мог.

Голова болела невыносимо. Данилов положил смартфон в карман и отправился на кухню за таблеткой и сигаретами. Одну сигарету позволить себе можно, казалось, что от этого станет легче.

Выпил лекарство и, накинув зимнюю куртку, вышел на крыльцо. Во дворе «раздавался топор дровосека». Данилов ухмыльнулся и пошёл на звук. Картина открылась довольно интересная. Олег в одной рубашке, скинув на землю свою дорогущую дублёнку и аккуратно положив на неё очки в стильной оправе, рубил дрова, да так, что только щепки летели.

— Что ж ты, доктор, руки не бережёшь? — спросил Данилов, разглядывая достаточно большую горку поленьев. — А если серьёзно, то всё тело болеть будет с непривычки. Так что зря ты этим делом занялся, тем более что недостатка в дровах мы не испытываем.

— Ты спал, я разминался. Не сидеть же рядом с тобой и мух отгонять, чтоб храпеть тебе не мешали. Помоги лучше сложить всё в сарай да чайку крепкого мне налей, прояви гостеприимство.

Олег ловко всадил топор