Два крыла - Нина Дианина

со вчерашним и напомнила, что они уже на ты. Грен с удивлением понял, что сегодня может прочитать эмоции по её лицу. Её маска сегодня скрывала намного меньше. Она теперь закрывала только глаза, оставляя нос и чистый лоб открытыми. А в прорезях этой светло-зелёной, в цвет платью, маски блестели два глаза, а не один.

– Я дурак, – грустно подумал Грен. – С чего я взял, что она уродлива с детства? Её повреждения на лице, скорее всего, временные. Упала, может, неудачно. Она же говорила, что её лечат и скоро можно будет снять маску, а я не вдумался. Маруша наверняка красива, и у неё много поклонников.

– Я хорошо. Почти хорошо, – она снова улыбнулась, однако её напряжённая поза, руки, прижатые к груди, говорили об обратном. Грендер это уловил сразу.

– Маруша? Что случилось, радость моя? – мужчина отбросил все свои размышления и взял девушку за руки, заглядывая в прорези маски. Вдруг он с тревогой увидел, как её глаза набухли влагой, а из-под маски выкатилась большая слеза. Девушка вытянула свои ладошки из его рук, закрыла лицо, уткнулась ему в плечо и горько зарыдала.

– Маруша, девочка моя, что случилось за это время? – всполошился Грендер, обнимая сотрясающиеся от рыданий хрупкие плечи. – Скажи мне, прошу тебя! Я не могу тебе помочь, если не знаю, что происходит!

– Ко мне сегодня утром приходил Бранжен! – донеслось до него сквозь рыдания. – Он сказал, что если я опять с вами буду, то он всем скажет, что я с вами… с вами… что я ваша любовница…

Последние слова она сказала совсем неслышно.

Грендер погладил девушку по волосам и грустно усмехнулся. О, если бы все проблемы ограничивались только неприязнью Бранжена, всё было бы так просто.

Мужчина осторожно приподнял лицо девушки. Ткань маски промокла от слёз.

– Эта солёная мокрая тряпочка на лице тебе не мешает? Может, снимешь?

Маруша беспомощно вздохнула, всхлипнула и опустила голову.

– Соль будет кожу под маской разъедать, – осторожно напомнил Грен и потянулся к завязке, коснувшись волос. – Можно?

Она нерешительно кивнула и торопливо добавила:

– Я отвернусь. Вы не смотрите!

– Мы что, опять на вы? Ты мне снова не веришь?

– Не смотри, хорошо? – она подняла на него жалобный взгляд.

– Хорошо.

Грен одним быстрым движением развернул девушку и прижал её к своей груди спиной.

– Так хорошо?

– Да, – она кивнула уже уверенней. – Только нас могут увидеть!

– Не увидят, я закрыл этот угол туманным мороком.

Он потянул за завязки, и маска упала девушке на колени. Маруша вытянула из-за рукава маленький кружевной батистовый платочек и стала приводить себя в порядок, старательно отворачивая от Грена своё личико и не замечая, что щекочет его волосами.

– Рассказывай, что случилось, из-за чего этот океан слёз? Я понял, что Бранжен тебе угрожал. Он тебя оскорблял? Обзывал?

– Нет, просто он был жутко зол. Бран не оскорблял меня, он шипел и приказывал. Чтобы я не приближалась к тебе. Чтобы тебе не позволяла приближаться. Иначе…

Она опустила голову.

– Ты расстроилась от чего? От угроз? От его тона?

– Не знаю. От всего. Он хороший. Заботливый, – она вздохнула. – Был. А теперь может про меня гадостей наговорить и испортить мне жизнь в замке.

– А он тебе нравится? – тихо спросил Грен, наклонившись к её ушку.

– Да, – пожала девушка плечами. У барона сжалось сердце. Однако Маруша сразу бесхитростно добавила: – Только мы с ним постоянно ссоримся. С Притеном намного легче.

Грендер улыбнулся. Это совсем не то чувство, которого стоит опасаться.

– Ох, Марушенька, у нас с тобой проблемы намного больше, чем недовольство его светлости Бранжена.

– Что случилось? – она забылась, развернулась в его руках и повернулась к Грену лицом.

Он замер. На него глядели два блестящих чуть раскосых карих глаза в жёлто-фиолетовом обрамлении уже сходящих синяков.

Маруша вздрогнула, увидев его застывший взгляд, промедлила мгновение, однако отворачиваться не стала.

– Я страшная? – спросила она шёпотом, на глазах покрываясь красными пятнами смущения.

Грен осторожно погладил её заалевшие щёки.

– Ты страшно красивая, – он с улыбкой смотрел на её юное лицо с ещё мокрыми от слёз ресницами. Сердце у него таяло от нежности. Он не выдержал и крепко прижал девушку к себе, с наслаждением ощущая её встречное движение.

– Маруша, наверное, я тороплю события, но точнее было бы сказать, это события торопят меня. У нас есть несколько часов, чтобы всё обсудить, а потом всё понесётся ещё быстрее.

– Тогда давай обсудим, – просто сказала она и положила голову ему на плечо, опустив лицо вниз. – Ничего, что я так? Мне так удобнее, я без маски тебя всё-таки стесняюсь.

– Ничего, даже замечательно. Мне нравится. Тем более, так тебе меня лучше слышно, а сейчас очень важно, чтобы ты меня понимала.

Грендер стал в деталях рассказывать о сложившейся ситуации, описывая её со всех точек зрения заинтересованных сторон: короля, принца, графа Дийрена.

Маруша очень быстро разобралась, чем именно ей угрожает приобретение памяти и магических способностей принцессы.

– Получается, что в такой странной ситуации, когда моя родовая магия и принадлежность к королевской семье будет тайной за семью печатей, мне придётся я всю жизнь слушать, что я безродная выскочка, – подвела Маруша черту. – Даже пожалованный королём титул меня не спасёт, а даже наоборот. То, что король меня не отпустит далеко от дворца – тоже нет никаких сомнений. Всю жизнь буду под контролем. И это в лучшем случае!

В худшем – меня никогда не отпустят из дворца. Из его подвалов. До самой смерти.

Голос её дрогнул.

– Вот только я не понимаю, почему ты говоришь, что у нас проблемы. Пока все проблемы только у меня. Тебя-то за участие в ритуале король ведь наказывать не будет.

Грендер вздохнул. Как ей объяснить, что теперь он не мыслит жизни без её присутствия?

Как сказать, чтобы она поверила?

– Маруша, события торопят. Только прошу, верь мне. Есть ещё заинтересованная сторона.

– Кто это?

– Это я, – выдохнул он ей прямо в ухо. – Я хочу, чтобы у тебя было всё хорошо. Итак, слушай мой план. Вечером мы с Алем вечером пойдём к королю. Будем обсуждать, что делать. Я хочу предложить королю определить тебя в Магическую академию под наш с Алем присмотр. Ты ведь хотела учиться там?

– Да! – ответила она радостно.

– А потом…

Грендер постарался взять себя в руки, чтобы от волнения не задрожал голос и закончил: – Потом король будет сомневаться, а я предложу ему такой план: я развожусь и делаю тебе предложение, мол, тогда ты всегда будешь всю жизнь под моим присмотром. Он наверняка согласится.

Барон почувствовал,