Когда под ногами хрустит империя - Вера Ковальчук

Герцогиня держалась спокойно, зато герцог шарил по сторонам взглядом, словно бешеный, немея от ярости.

– Какого… Он говорил с тобой? – резко бросил его светлость. – Я к тебе обращаюсь, девочка!

– Да, сэр.

– Что ты ему ответила?

– Я отказала, сэр.

Старик шумно выдохнул.

– Ну, хоть кто-то здесь что-то соображает… Так, ну и что тогда за разговоры о браке? А?

Кенред однако глаз не опустил. Он так и смотрел на отца – знакомым невозмутимым неколебимым взглядом.

– Если не ошибаюсь, поскольку невеста формально является моей собственностью, её согласие мне не требуется, и препятствий для нашего брака нет. Нужно только моё желание.

– Чёрт тебя дери! – рявкнул герцог, словно швырнул что-то тяжёлое через комнату. Кира аж вздрогнула. – Что ты творишь последние дни, парень?! Ты совсем из ума выжил? Да не рановато ли?! Этот брак выкинет тебя из общества раз и навсегда! Да тебя больше не примут при дворе, никогда! Это ты понимаешь, болван?!

– Меня это не волнует.

– Лжёшь! Ты сейчас мне лжёшь, как тогда лгал! Ты думаешь, что всех обвёл вокруг пальца, но на самом деле ты топишь себя всё сильнее с каждым шагом. Чёрт побери! Ты можешь плевать на что угодно, но речь-то о браке! Эта выходка погубит всю твою семью, всех нас вышвырнет из светской жизни и покроет несмываемым позором! Об этом ты не хочешь подумать?

– Ты не совсем прав…

– Довольно мне перечить! Каждому терпению приходит конец! Хватит! Я запрещаю тебе, и не о чем больше говорить.

– Позволь, я напомню: это́ ты мне не можешь запретить.

– Я всё могу! Я – глава твоей семьи!

– Это так. Но я служу государю уже почти тридцать лет, так что не во всём должен повиноваться тебе. К тому же, традиция также на моей стороне. Традиция четвёртого брака.

– Да тьма побери твою душу! Даже сама девица не желает тебя!

– Мы с ней сами решим наши разногласия.

Мужчины снова схватились взглядами, и воздух в комнате буквально пропитался напряжением – это было настоящее сражение воль, каждая из которых по твёрдости не уступала гранёному штыку, уже пронзившему чужую плоть.

И тут внезапно заговорила герцогиня.

– Скажите, Кира, а почему вы отказали моему сыну?

Кира удивлённо подняла глаза на её светлость. И тут же потупилась – так было проще и соображать, и формулировать.

– Потому что я считаю, что из этого брака ничего хорошего не получится.

– Удивлён, что должен согласиться! Не думал, что когда-нибудь буду говорить в один голос с простолюдинкой-чужачкой, – клокочущим от ярости голосом произнёс герцог. Но смотрел он при этом на сына. Не отрываясь.

Тот не дрогнул.

– А почему? – спокойно продолжила герцогиня.

– Тому есть много причин.

– Сколько бы их ни было – и одной достаточно! Ты не женишься на этой женщине! Я тебе запрещаю, слышишь?

– Вы не можете мне запретить вступить в брак, – устало повторил Кенред. – Запретить мне может только его величество. Но он этого не сделает, и вам известно, почему.

На этот раз об стол грохнул не обеденный прибор, а кулак. Герцог поднялся и решительно вышел из столовой. Кенред, нахмурившись, проводил его напряжённым взглядом.

– Сколько времени потребуется для подготовки свадьбы? – спросил он, переведя взгляд на мать.

– Если речь о традиционной церемонии, то самое меньшее три недели. Если же ты говоришь хоть о какой-нибудь, то четыре дня. И нужно позвать соседей.

– Я предпочёл бы, чтоб это случилось завтра.

– Нет. Если желаешь, чтоб я присутствовала, подождёшь четыре дня.

– Да, я хочу, чтоб ты была. – Он поднялся, подошёл к ней и с трогательной нежностью поцеловал её руку. – Обязательно. – После чего взглянул на Киру – впервые с начала обеда. Взгляд был замкнутый, но не отсутствующий и прямой. – Прошу прощения, дамы. Я вас оставлю.

Он поклонился и ушёл, но не следом за отцом, а в противоположную дверь.

Кира хмуро проводила его взглядом.

– Он вам отвратителен? – осторожно спросила герцогиня, знаком предлагая слуге подать себе следующее блюдо.

– Нет… Хорошо, признаюсь: он мне даже приятен. Но это не имеет значения. Построить семью мы не сможем.

– Откуда вам это знать, Кира?

Молодая женщина удивлённо посмотрела на пожилую.

– Но почему вы не высказываетесь против? Это было бы естественно.

– Видите ли, Кира, мой сын уже не ребёнок. Он редко высказывает мнение, ещё реже – намерения, но если что-то утверждает, значит, уверен в своей правоте. Конечно, не раз бывало так, что мне думалось, будто он ошибается. Позже я убеждалась, что прав-то как раз он, а ошибаюсь я, и ошибаюсь потому, что не знаю всего, а он знал больше и смотрел в самую суть. – Она отпила вина. – Вы простите меня, моя дорогая, что я так прямолинейна, но это ведь естественно – смотреть на ситуацию в первую очередь с точки зрения близкого человека. Хотя ваши чувства я тоже понимаю. Я думаю, что понимаю. Возможно, ошибаюсь. Но как бы там ни было, мне кажется, ничего страшного вам этот брак не несёт. Допустим, на ваш счёт мой сын ошибается. В этом случае через некоторое время последует развод. Поскольку вы не являетесь представительницей аристократического сословия, развод легко будет получить. И тогда вы окажетесь женщиной при деньгах (которые вам, разумеется, будут положены и полностью выплачены), с возможностью спокойно жить, где и как захотите. И да – в этом случае вы формально будете принадлежать к сословию воинов – это неплохое положение, особенно если помнить, что вы будете бывшей супругой графа Тергины, наследника Ярима.

Кира в задумчивости разглядывала собеседницу.

– А к какому сословию я принадлежу сейчас?

– Боюсь, ни к какому. После свадьбы вы станете принадлежать к сословию воинов, если особым указом его величество не причислит вас к аристократии, к людям, имеющим право владеть землёй.

– Но, как понимаю, воинское – и так слишком много для меня.

– Не слишком, но много. Даже очень. Если считать от нуля, номер шесть – это очень хорошо. – Герцогиня смотрела вдумчиво. – Может быть, это хоть немного примирит вас с испытанием этого брака. Вам потребуется утешение, раз вы смотрите