Черно-белая любовь - Азарова

действовали иначе. — рычит он. — Но из-за моего косяка, вы могли пострадать сегодня. Сука… Я не могу потерять и вас тоже! — сжимает он кулаки и прикрывает глаза, что бы успокоиться.

Вас..? Меня начинает потряхивать, неужели он что-то чувствовал ко мне? Я обрываю себя на мысли. Он переживает, потому как я смотрю за его сыном. Не более. Я с болью прикусываю дрожащую губу.

Как мне теперь сказать ему, что меня задели? Он не простит себе этого. Нет. Я не могу.

— Ты не виноват, послушай меня. — тянусь я к нему с тягучей болью и касаюсь щеки.

— С нами все в порядке, мы в целости и сохранности, потому что ты рядом! И кто бы ни были эти люди, я уверена, что ты сможешь разобраться с этим. — глажу я его и его дрожь постепенно проходит. Он перехватывает мою ладонь и вдруг нежно целует, мое сердце пропускает удар.

— Почему твои руки такие холодные? — шепчет он мне. — Ты выглядишь неважно, так сильно перепугалась? — глаза его блестят от формирующихся слез и я прикусываю щеку изнутри. Ещё никогда я не видела его таким… о чем же он думал? Переживал ли он снова тот момент потери своей жены?

— Все в порядке, нужно просто немного отдохнуть. — выдавливаю я из себя улыбку. — И несмотря на произошедшее, спасибо тебе за этот день. Альп был очень счастлив и я тоже была очень рада провести этот день с вами. — искренне говорю и мужчина болезненно улыбается, притягивая меня ближе и касаясь моего лба своим. В такой позе мы сидим какое-то время и я впервые почувствовала от этого человека теплоту в свою сторону… Знаю, что не должна таить надежд, но не могу не ловить себя на мысли, как он обращается ко мне.

Небеса. что же мне делать с собой?

Вскоре машина останавливается и Хакан выходит первым, сказав, что ему нужно просмотреть видео с парка.

Я раскрываю дверь и издаю тихой стон.

— Адам. — смотрю я на мужчину и он подходит ближе. — Можешь взять Альпа и отнести его в комнату? — указываю я на малыша на своих коленях и мужчина кивает.

— Конечно, я позабочусь. — тянется он ко мне и хватает Альпа, пока он поднимает его на руки, он вдруг касается моего бока.

— Ааххх. — сжимаюсь я от боли и с глаз летят искры.

— Что. что случилось Ягмур ханым?! — вопит Адам и смотрит на лужу их крови на сидении. Проклятье!

— Тихо! — хватаюсь я за дверь и встаю следом. — Меня зацепили, когда стреляли. — признаюсь я, не находя выхода из ситуации.

— Я вызову врача! Подождите! — в панике произносит, но я хватаю его за руку, останавливая.

— Не надо! Я в порядке! Просто перевяжу и все, во мне ведь нет пули! — поясняю я.

— В любом случае я должен сказать Хакан бею! — я хватаюсь за переносицу и потираю ее. — Вдруг вы не так обработаете?

— Не впервой, я смогу справиться. — слетает устало и я прикусываю язык. Черт! Адам хочет что-то спросить, но я перебиваю.

— Адам, не говори ему, прошу тебя. Он станет винить себя в этом, он и так убит из-за ситуации, мне еле удалось привести его в чувства. — пытаюсь я донести до мужчины, он молчит. — Я не хочу, что бы он мучился от мыслей, что это все из-за него. Поэтому прошу тебя… не говори ему ничего. — мужчина тяжело вздыхает и лишь кивает.

— Я помогу вам. — пытается он взять Альпа на руках по другому, но я мотаю головой.

— Я могу идти сама, не беспокойся. — пытаюсь я улыбнуться, ведь рада, что солдат согласился со мной.

— Вы точно справитесь? — смотрит он на мою руку, которой я сжимаю рану.

— Конечно. — отмахиваюсь. — Только попрошу тебя протереть салон машины от кровавых пятен, что бы Хакан не увидел. — показываю я на машину и мужчина кивает.

Он направляется с Альпом к дому, но у входа останавливается, оборачиваясь ко мне.

— Раньше я этого не замечал, но теперь вижу отчётливо. — загадками говорит он.

— О чем ты..? — на его лице появляется еле заметная улыбка.

— О том, как вы любите господина. — вдруг говорит и заходит в дом. Я печально усмехаюсь. Кажется все это видят, кроме Хакана, но оно и к лучшему.

Я плетусь в комнату, оттуда прямиком в ванную.

Я снимаю толстовку громко пыхтя и смотрю в зеркало.

— Твою мать..- срывается с моих уст. Я думала рана меньше, проклятье!

Кровь была размазана по всему животу и я медленно коснулась длинного пореза в самом боку на талии.

Я доползаю до душа и наспех принимаю его, промывая рану, стараясь меньше смотреть на кровь.

— Мамочки! Как же больно! — протираю я полотенцем рану и дрожащими руками тянусь к аптечке.

Кровь наконец свернулась, я беру перекись и зажимаю рот тряпкой, зная, какая боль меня ждёт.

На ране образуются пузырьки и я кричу со всей силы, но благо тряпка глушила стоны. Все тело потряхивает, испарина появилась на каждом уголке тела, колющая боль не затихала.

Я глотаю несколько обезболивающих и клею огромный пластырь на рану, после чего перевязываю.

Губы мои дрожат и с них слетает первая попавшаяся песня, вот ирония… это оказалась песня «Bu akşam ölürüm*». Но она хотя бы как-то меня отвлекает, пока мое тело почему-то немеет. что за..

Bu akşam ölürüm — «этой ночью я умру»

Глава двенадцатая

Хакан

— На видео скрыто лицо нападавшего, но наши парни уже ищут его. — прокручивает мне Адам уже в который раз видео из парка, пока я пытаюсь сохранить спокойствие, а в душе все так и гложет.

— Откапай мне эту суку, я буду пытать его до тех пор, пока он не сознается в том, кто стоит за ним. — прикрываю я глаза пальцами и устало потираю их.

— Проверь каждый уголок Стамбула, подключи всех солдат, но найти мне его! — рычу я как невменяемый. Как же блять достало!

— Вы все ещё подозреваете Назих бея? — стоит рядом Адам над душой.

— Мы проверили все группировки, даже до русских добрались! — сжимаю я кулак. — И все тщетно. Остался только Назих, но мне нужны прямые улики на него. — стискиваю я злобно челюсть, вспоминая своего братца. Он всегда пытался мне подлянки устроить, но у него не получалось, к тому же на нашей последней встрече у отца, все прошло без конфликтов, он держится в тени, но меня не проведешь. Я доберусь до чертовой правды, что бы мне это не стоило!

— Нам усилить охрану? —