С влюбленностью покончено - Р. Л. Джексон

— Я не понимаю, как наше расставание, может помочь нам обоим, — Кейден поерзал на кровати, садясь, и впечатляющая коллекция мышц на его животе напряглась. Он наклонил ее лицо к своему, и они встретились глазами.

— Я просто… я просто не знаю, как себя вести и что делать, — сказала Лана, глядя на него полными слез глазами. — Мне бы очень хотелось вернуться в Хэмби и притвориться, что последних двух месяцев не было, но они были. Как мы можем просто притвориться, что твоя мать не находится в центре всего, что произошло?

— Мы должны принять решение двигаться дальше. Я не хочу отталкивать тебя, не уважая твоих желаний, но я также не хочу потерять тебя снова. Я не могу.

Слезы потекли по его лицу и чуть не разбили ее вдребезги.

— Ты никогда не потеряешь меня, Кейден, никогда, — ответила Лана.

— Итак, это означает, что ты все еще собираешься ехать?

Лана глубоко вздохнула. Как бы ей ни было тяжело это признавать, и как бы сильно она не хотела причинить ему боль, она пообещала больше не хранить от него никаких секретов. Быть честной и правдивой с ним было лучшей политикой.

— Мой рейс уже забронирован. Меня не будет всего три месяца, а потом я вернусь. Это не так уж и долго.

Кейден медленно покачал головой и спрыгнул с кровати.

— Ты позволяешь им победить, — сказал он, снова натягивая боксеры.

— Кейден… — она вздрогнула, и он бросил на нее взгляд, который она никогда не забудет. Разочарование. Снова наступила ночь перед камином. В ту ночь, когда он впервые набрался смелости и позволил ей проникнуть в свои мрачные мысли о брате много месяцев назад.

— Возвращайся в постель, — продолжала она.

— Мне нужно подышать свежим воздухом, — ответил он, выходя из комнаты. Она упала обратно на кровать, ее тело дрожало, и она заплакала.

* * *

Кейдену хотелось закричать во всю глотку, чтобы она не уходила, но он также не хотел быть этаким парнем. Он вошел в ее скудную кухню и прислонился к стене, вытирая лицо. Он должен быть бескорыстным и дать ей это, если это то, что ей действительно нужно. Лана прошла через многое, в этом не было сомнений, и многие женщины уже ушли бы от него. Он повернулся, чтобы вернуться в комнату, но она уже стояла в коридоре. Надев его рубашку, она сморщилась от боли. Он потянулся к ее лицу, обхватил ладонью ее подбородок, когда слезы потекли из его глаз, наклонился и снова нежно поцеловал ее в губы.

— Если это то, что тебе нужно, я буду в нашем доме в Хэмби, когда ты вернешься.

* * *

Все сидели в библиотеке на очередном заседании совета Джошуа. Тетя Мэй сидела в первом ряду и, используя одно из своих старых меню, обмахивалась будто веером, пока все болтали между собой. Темой вечера был пожар, который чуть не спалил дотла дом Паулы Кэпшоу. Она гадала, как они будут выкручивать эту историю, чтобы свалить все на Кейдена. Он и остальные члены экипажа Кэпшоу уже неделю как уехали из города, а Ким сидела под домашним арестом, так что, по крайней мере, было бы интересно посмотреть. Джош подошел к трибуне, постучал самодельным молотком и откашлялся, чтобы привлечь всеобщее внимание к передней части зала. Когда все успокоились, он изо всех сил старался выглядеть серьезным, но было видно, что ему это нравится гораздо больше, чем следовало бы.

— Мне неприятно говорить, что я вам это говорил, но… Я же вам говорил, — сказал Джош, и его губы дернулись от удовольствия.

В толпе стояла женщина, она работала в супермаркете «Fresh Picks» в городе и жила здесь так же долго, как и все остальные. Тетя Мэй узнала ее, потому что она всегда приводила двух своих сыновей на обед, когда только могла. Она была очень милой женщиной.

— Так, значит, это еще одно заседание о распекании Кейдена? Поэтому я получала электронные письма, звонки и напоминания, чтобы быть здесь? Его даже здесь нет, — раздраженно выплюнула она.

— Это должно показать тебе, что это больше, чем просто Кейден. Все дело в семье. Его бедная сестра не имела никакого отношения к тому, что здесь произошло, но она все равно была мишенью, — ответил Джош.

— А разве тебе не нужно быть где-то физически, чтобы стать мишенью? — спросил мистер Спенс.

— Конечно, нет, тебе вовсе не обязательно быть где-то, и я думаю, что именно в этом и был смысл. Это было предупреждение.

Теперь все в комнате гудели, переговаривая друг друга, беспокоясь о чем, именно, тетя Мэй не была уверена. Наконец она встала, все еще обмахиваясь, от духоты в зале, заговорила.

— Предупреждение о чем, Джош? Похоже, единственный человек в городе, который делал какие-либо предупреждения, был ты. Ты пытался сжечь этот дом дотла?

В толпе послышались громкие вздохи, когда все посмотрели на тетю Мэй так, словно она только что обвинила его в убийстве Кеннеди.

— Конечно, нет! Я не имею к этому никакого отношения. Я просто думаю, что нам пора вернуть наш город и прогнать отсюда Кэпшоу, — жужжание стихло, и она могла сказать, что люди начали соглашаться с ним по угрюмым выражениям на некоторых лиц. — А что тебе еще нужно? Когда Кейден сожжет твою закусочную? — спросил он, указывая на тетю Мэй.

— Ты имеешь в виду ту самую закусочную, которую он ремонтировал и улучшал последние несколько месяцев? Какой в этом смысл? — настаивала тетя Мэй.

Какое-то мгновение он стоял в замешательстве, явно испытывая неловкость от того, что все эти глаза следили за ним. Он глубоко вздохнул, решив снова завоевать маленькую группу из десяти человек.

— Я только хочу сказать, что пока они здесь, здесь всегда что-то будет происходить. До того, как он вернулся в город, не было никаких несчастных случаев, в результате чего возникла необходимость в ремонте в первую очередь. Здесь не было сумасшедшей подружки, которая угоняла бы полицейские машины и пыталась совершить убийство. Нам нужно быть бдительными, и если мы хотим, чтобы это прекратилось, мы должны что-то сделать с этим сейчас.

Пока он произносил свою длинную речь, тетя Мэй закатывала глаза при каждом слове. Хотя кое-что из этого было правдой, это не делало правильным то, что он пытался превратить Кейдена будто бы предзнаменование судного дня.

— Ну, если мы придерживаемся такой логики, то это значит, что мы должны были выгнать и тебя из города, — начала она. Когда она заговорила,