Среди гроз и теней - Анна Бруша

делиться со мной. Она называла меня «маленьким светлячком», который очень ярко светит в ночи и одним своим существованием украшает этот мир.

Светлячок… что ж… он не может ни согреть, ни рассеять тьму.

Глава 21

Казалось, что Маг смягчил свое отношение к Тиссе. Он перестал ее мучить. Между ними установилось некоторое подобие хрупкого равновесия.

Но это было очень обманчивое впечатление.

Тисса по своему обыкновению вошла в кабинет Мага и протянула ему написанное письмо для обязательной проверки.

Маг почти вырвал его из ее рук и нахмурился.

– Ты советуешь какие-то унылые строки, – сказал он и, скомкав бумагу, бросил себе под ноги.

Он был явно не в духе, так и искал повод, чтобы дать выход своему раздражению.

– Я исправлю, – тихо сказала Тисса и развернулась, собираясь уходить.

– Куда? – рявкнул он. – Подбери.

Когда девушка наклонилась, маг ударил ее в ухо. Да так, что она отлетела на несколько шагов и упала на пол. Оглушенная тролльчанка на несколько мгновений потеряла сознание.

Он равнодушно смотрел, как она приходит в себя, встает на четвереньки и мотает головой. Из уха тонкой струйкой сочилась кровь, пачкая шею и ворот ее платья.

– Впредь будешь думать.

Но основная ярость все же выплеснулась на слугу, которого за мелкую провинность приказали пороть до беспамятства.

Я думала, что в этот день не получу письма, но Тисса предприняла еще одну попытку, которая была встречена неожиданно благосклонно.

Строки сообщали о счастливой встрече. Она рекомендовала мне их прочесть, когда вернется мой покровитель.

Пока я раздумывала, на какую встречу она намекает, или же из-за вспышки ярости мага решила написать мне послание без всякого тайного смысла, в комнату вошла Гитте.

– Ай, тайрис, – сказала она. – Опять занята буквами и книгами.

«Тайрис». Гитте не называла меня хозяйкой, вместо этого обращалась тролльим словечком, которое означало что-то хорошее, милое, то, что жалеют, но точного совпадения в человеческом не было.

– Да, а что еще остается.

Гитте устроилась в кресле напротив.

– Зачем ты пишешь этой девушке? Она поступила дурно.

– Ничего она не сделала, – резко ответила я.

Тролльчанка довольно усмехнулась, ее глаза озорно блеснули. Мой ответ ей понравился.

– Так можно решить, что любовь – не преступление, – сказала она. – И собственность может делать все, что вздумается.

Я невесело усмехнулась. А Гитте спросила с напускной серьезностью:

– Так зачем?

– Она не заслуживает такого. Никто не заслуживает. К чему эти вопросы, Гитте?

– Благородная дама вроде тебя могла бы найти себе занятие получше, чем переписываться с отверженной тролльчанкой. Ты единственная, кто ей пишет. – Тролльчанка постучала себе по виску собранными в горсть пальцами. – Кажется, тебе нет дела до ее поступка. И как будто ты желаешь ей добра.

Я пропустила мимо ушей ее «благородная дама».

– Так и есть. Что здесь удивительного.

Гитте коснулась бумаги и провела рукой по строчкам, благо чернила успели высохнуть.

– Они опасны, эти закорючки. Пробуждают мысли, чувства… желания. Тисса может начать мечтать. Например, о свободе.

– И что с того?

– Очень сильные желания обретают плоть, – ответила ведьма. – Становятся действиями.

Я вздрогнула, как будто получила пощечину.

Карлинг Исмар, что привел своих собратьев, а также людей и троллей в Гнездо. Если бы Тисса могла туда добраться, она могла бы затеряться, освободиться от Мага.

Гитте внимательно наблюдала за переменами в моем лице.

– Что ты увидела, тайрис?

– Кажется, я знаю место, где никто не будет задаваться вопросами о чести Тиссы. Не будет судить.

– Хорошо. Тогда ей нужно отправиться в это место как можно скорее.

– Почему? Ты что-то узнала, Гитте?

Я даже подалась вперед.

– Слуги многое говорят, а Гитте слушает.

– Расскажи мне. Не тяни.

– Они говорят, что хозяин охладел к ней.

– Это хорошая новость!

– Не совсем, – возразила тролльчанка. – Есть такие мужчины, чье внимание обжигает и причиняет боль, но их холод еще опаснее.

* * *

Судьба Тиссы вызывала у меня все большее беспокойство. Гитте поделилась слухами, которые ходили среди слуг в поместье: Маг собирался продать Тиссу.

Возможно, из-за этого решения, чтобы придать девушке «товарный вид», ей разрешили длительные прогулки на воздухе и еда явно улучшилась.

Изменились и письма. Тисса написала песню и упомянула, что хотела бы ее спеть для меня, но она выражала страх, что компания такой недостойной тролльчанки не слишком подходит для настоящей яло эманта.

Я поняла, что Тисса хочет сбежать.

* * *

Змея походила на черную траурную ленту, забытую в траве. Должно быть, гадина выползла к берегу озера в этот неожиданно теплый день в надежде согреть свою ледяную кровь.

Тисса сошла с дорожки и, рискуя испачкать травой туфли, двинулась прямо к змее.

Нет. Не может быть, что она ее не заметила. Она же смотрит прямо на нее.

Жирное чешуйчатое тело так и лоснилось на солнце. Змея свилась в кольцо, подняла треугольную плоскую голову со вздернутым носом и предостерегающе зашипела.

Тисса остановилась в нескольких шагах, и теперь они со змеей смотрели друг другу в глаза.

Девушка начала медленно опускаться на землю, одновременно протягивая руку.

Шипение стало свистящим и злым, мелькнул быстрый раздвоенный язык. Голова на длинной шее отклонилась назад. Еще немного, и она бросится, сделает выпад.

А Тисса продолжала тянуться к ней, словно хотела приласкать. Лицо девушки при этом выглядело таким спокойным и безмятежным.

«Нет. Тисса. Нет», – мне хотелось кричать, но она все равно не могла бы меня услышать.

Мир съежился до золотистых глаз змеи и белых клыков в алой пасти.

Рука Тиссы была так близко. Тонкие пальцы танцевали перед тупой мордой и дразнили змею.

Вот сейчас…

Голова змеи разлетелась кровавыми брызгами.

От неожиданности я не смогла удержать крик.

Лицо, шея и платье Тиссы покрылось кровавыми точками. Она часто задышала, словно только что очнулась, и обвела пьяным взглядом лужайку.

К ней спешил незнакомый мне тролль. Мужчина выглядел хмурым и злым.

– Почему нельзя было оставить меня в покое! – в сердцах крикнула Тисса.

Он криво усмехнулся и спихнул обезглавленное туловище гадюки в воду.

Затем поднял упирающуюся Тиссу на ноги, вынуждая ее встать прямо. Затем провел по лицу, соединяя точки в красные волнистые линии.

– Я могу лишить тебя прогулок, – с ленцой сказал он. – О чем ты думала, глупая девка?!

Тисса лишь вздохнула, отводя от тролля взгляд.

– Жить надоело? Так не вышло бы. Яд гарка не так силен осенью, провалялась бы десяток дней…

– Яд гарка одинаков в любой сезон, – процедила Тисса.

Он тряхнул ее за плечи, так что ее голова откинулась, а зубы клацнули.

– О,