Реванш-2 - В. В. Адамчик

Гильермо прошиб холодный пот. Но Коллья уже повернулся и стал подниматься выше. Мальдонадо слышал его астматическое натужное дыхание.

Молодой человек посмотрел на портреты. Под остальными репродукциями были фамилии, которые назвал незнакомец из пиццерии: Габриель Алтена, Пабло Ра-хья, Хорхе Пласена, Серхио Альварес… «Шестеро загнали себя до смерти!» — вспомнил Мальдонадо.

Он вернулся к себе в кабинет. Папка с описанием трудностей сеньора Риккардо Камаччо легла на стол, Гильермо же повернулся к компьютеру. Мальдонадо включил его и принялся быстро выстукивать букву за буквой: «Габриель Алтена». «Габриель Алтена, — повторила машина. — Не содержится никаких сведений».

— Черт! — выругался Гильермо и попробовал снова: «Габриель Алтена, адвокат».

Машина аккуратно повторила: «Габриель Алтена, адвокат. Не содержится никаких сведений».

Тот же результат ожидал Гильермо и после того, как он набрал имена Пабло Рахьи, Хорхе Пласены, Роберто Альвареса… Даже имена Урио Домакеса и Андреса Пардо ничего не дали.

— Как так? — обескураженно пробормотал Мальдонадо. — Они только недавно работали у нас, сведения о них обязаны храниться в банке данных компьютера определенный срок. Ничего не понимаю…

Гильермо выключил компьютер и откинулся в изнеможении на спинку стула. Часы показывали половину двенадцатого. Мальдонадо был совершенно измочален.

Он придвинул к себе папку, которую брал в пиццерию, и честно попробовал еще немного почитать. Но в голову больше ничего не лезло.

«Ладно, — решил про себя Мальдонадо. — Гуттиеррес потерпит. Что-нибудь я ему скажу, а теперь надо ехать домой. Глаза почти ничего не видят, а ведь мне еще сидеть за рулем».

* * *

Подъезжая к дому, Гильермо с удивлением заметил в окнах свет. Виолетта не спала? Это было удивительно, ведь она просила по телефону, чтобы он вел себе тихо, не будил ее.

Молодая женщина сидела в глубоком кресле спиной ко входу. Мальдонадо закрыл за собой дверь, поставил кейс на пол и негромко сказал:

— Виолетта! Привет!

Она даже не повернула голову. Гильермо подошел ближе и заметил на коленях жены газеты, «Эль Насиональ», которую они выписывали. В глазах бросился заголовок одной из заметок: «Двое адвокатов погибли на острове Орчила».

Мальдонадо нахмурился и наклонился прочитать заметку. Он бегло просмотрел ее, не увидел ничего нового, кроме фамилии молодого хозяина взорвавшейся моторной лодки и упоминания о том, что «отец погибшего работает на той же пристани», где Домакес и Пардо наняли лодку.

На газету упали две капли, после них остались темные пятнышки.

Это были слезы Виолетты. Гильермо понял все в один момент. Виолетта наткнулась на злополучную газету и расплакалась. И почему он не отправил все газеты в мусорный ящик? Естественно, ей стало не по себе! Она ведь перечитала о смерти Домакеса и Пардо, когда муж сообщил о своей командировке на Орчилу…

Гильермо почувствовал: его сердце сжалось. Он обошел кресло и присел перед Виолеттой.

— Послушай, любимая, — запинаясь, начал он. — Со мной ничего не будет, я просто обещаю тебе…

Виолетта наклонила голову, он видел перед собой только ее густые волосы. Несколько раз Гильермо пытался заглянуть жене в глаза, но, как ни исхитрялся, это ему не удавалось. Гильермо потерял терпение.

— В конце концов, Виолетта, это же смешно! — воскликнул он. — Ты волнуешься, изводишь себя, но причина совершенно пустяковая!

Мальдонадо поднялся и стал метаться туда-сюда перед неподвижно сидящей женой.

— Мне дали задание — обслужить клиента на острове Орчила, — объяснял Гильермо. — Как я могу отказаться от задания? Кто я такой, в конце концов, чтобы обсуждать приказы администрации? Если не полечу я, полетит кто-то другой, но чем я лучше?

Виолетта все еще сидела, не шевелясь. Гильермо сделал небольшую паузу, потом продолжил:

— В конце концов, как ты думаешь, почему я столько вкалываю? Я сижу в этом проклятом офисе день и ночь, как будто мне это нравится. Нет, я этого просто терпеть не могу! Но я вкалываю, чтобы обеспечить тебя, чтобы ты была довольна!

Виолетта подняла глаза:

— Посмотри на меня, Гильермо. Я довольна?

Муж замер и сокрушенно ответил:

— Нет.

— То-то и оно, — кивнула жена. — Понимаешь, я так не могу. Я понимаю, ты работаешь ради меня. Но тебе не кажется, что ты не на то поставил? Тебя я не вижу, ты даже цветов мне не приносишь?

Мальдонадо почувствовал стыд. Действительно, в этом отношении он раньше был более внимателен.

— Что у тебя происходит там, на работе? — спросила Виолетта. — Что тебя задержало так поздно?

— О, Господи, Виолетта! — Гильермо взмахнул рукой. — Неужели это так важно? Я же тебе объяснял по телефону… Может быть поужинаем?

Она засуетилась.

— Ой, прости, я же приготовила тебе…

Гильермо перебил:

— А ты сама ужинала?

— Да, я ничего не хочу, — ответила Виолетта.

Я просто ждала тебя.

— И я поужинал, — сказал муж, — зашел в пиццерию…

Он вспомнил о двоих незнакомцах и нахмурился. Потом согнал с лица озабоченное выражение, подумав, что не должен расстраивать жену.

Мальдонадо подошел к Виолетте, снова присел перед ней и обнял ее колени.

— Гильермо, я знаю, что ты работаешь для меня, но мне это не нравится, — завела старую песню Виолетта. — Лучше было бы…

Только то, что она принялась поглаживать его по голове, сдержало вспышку раздражения Мальдонадо. Виолетта тем временем продолжала:

— Лучше было бы оставаться на прежней работе…

Тут Гильермо не выдержал:

— Что?! Ты только послушай, что ты говоришь! Ты забыла, какую жизнь мы вели до того, как мне предложили эту работу? — он вскочил на ноги и пронзил женщину гневным взглядом.

— Конечно, — не сдавалась жена, — у нас теперь «роллс-ройс», дом и куча денег, которые я не могу растратить, даже если очень этого желаю! Но я хочу сказать о другом, Гильермо, и пусть Бог меня покарает, если я не права! Жизнь не состоит только из одних денег, и в погоне за деньгами можно потерять самое главное! Можно потерять обычное человеческое счастье, а можно потерять и саму жизнь! Что, Урио Домакес Андрес Пардо погибли оттого, что их финансовое положение было тяжелым? Что, твой брат сел в тюрьму потому, что ему не хватало на жизнь? Бедный Алехандро! Ты так озабочен своей корпорацией, дорогой Гильермо, что даже забыл обещание вытащить Алехандро из тюрьмы!

Она замолчала, переводя дыхание. Молчал и Гильермо. На его скулах играли желваки.

— Ты произнесла прекрасную речь, дорогая Виолетта, — очень тихо сказал муж. — Длинную и связную. Но ты едва не обидела меня своей речью. Только потому, что люблю тебя, я не обижаюсь. Я не забыл обещание вытащить Алехандро из тюрьмы. Я постоянно помню об этом. Кстати, ты