Обманный бросок - Лиз Томфорд

Так что да, все в порядке. Я в порядке, и этот эксперимент проходит именно так, как мне нужно. Конечно, я полностью избегаю Исайю с тех пор, как мы вернулись домой, но да, все идет просто замечательно.

Все утро в тренажерном зале было многолюдно из-за сегодняшней игры. Мои большие пальцы ноют от боли, потому что я без остановки разминаю натруженные мышцы и делаю тейпирование, закрепляя расшатанные суставы. У меня не было ни минуты, чтобы поесть или хотя бы глотнуть воды, но это не важно.

Мне это нравится.

Я люблю дни матчей и свою работу.

Мне нравится помогать спортсменам, и одно из преимуществ работы спортивным тренером по сравнению с врачом заключается в том, что я вижусь с ними каждый божий день. Уилл, его заместитель, тоже занимается терапией, но я не могу вспомнить, когда доктор Фредрик в последний раз проводил практические занятия в тренажерном зале. Как руководитель медицинской службы, он слишком занят составлением расписания, надзором за диетологами и тренерами по силовым тренировкам.

Единственная ситуация, когда он принимает какое-то реальное участие в жизни команды, – это когда у кого-то из игроков случается серьезная травма или намечается операция, и тогда нам приходится согласовывать с ним план реабилитации.

Это единственное, что мы не можем сделать без его участия.

Если я получу должность в Сан-Франциско, мне придется что-то с этим сделать. Я не хочу сидеть за столом, заваленная бумажной работой. Я хочу заниматься именно тем, что делаю сейчас, но в должности главного врача.

И, судя по тому телефонному разговору, который состоялся несколько дней назад, решать этот вопрос мне придется достаточно скоро.

– Коди, готово. – Я отбрасываю тейп в сторону, а наш первый бейсмен разминает руку, убеждаясь, что она по-прежнему подвижна, несмотря на забинтованные пальцы.

– Спасибо, Кен. Где ты сегодня работаешь?

– В клубе.

– Опять? – Коди в замешательстве хмурит брови.

Последние пять игр я была вынуждена обслуживать клуб. Медицинский работник, который дежурит в клубе, по сути, не работает. Мы всегда готовы прийти на помощь, если потребуются дополнительные рабочие руки в домашних гостевых тренажерных залах. Мы смотрим игру по одному из четырех гигантских телевизоров, висящих в центре комнаты, но бо́льшую часть времени просто ждем окончания игры.

Но это – не то что наливать воду в бутылки, и я не жалуюсь. Доктор Фредрик больше не совершал эту ошибку после того, как Риз поставила его на место в день открытия сезона.

– Я не возражаю, – заверяю я Коди.

– Что такого ты, черт возьми, сделала? Чем так сильно разозлила доктора Фредрика?

– Вышла замуж за твоего лучшего друга.

Глаза Коди сверкают.

– Кажется, в Сент-Луисе тебя это вполне устраивало.

Я отмахиваюсь.

– Я слишком много выпила. Благодаря тебе.

– Благодаря мне ты выпила один-единственный шот.

– Что ж, тогда мы можем назвать это мимолетным проявлением слабости.

– Называй как хочешь, если тебе так легче, но не нужно оправдываться передо мной. Я понимаю.

– Понимаешь, да? – Мои губы кривятся в усмешке. – Коди, ты неравнодушен к моему мужу?

– К Исайе? – Он разражается отрывистым смехом. – Нет, черт возьми. Исайя слишком смазливый. Я хотел сказать, что пойму, если твое мнение о нем изменилось теперь, когда ты узнала его поближе. Он мой лучший друг не просто так. На первый взгляд он кажется высокомерным засранцем, но у него золотое сердце, и ты, возможно, начинаешь это понимать.

Я это поняла. Он заботился обо мне, когда мы ужинали с моей семьей. Не осуждал меня, когда я рассказала ему о своей неопытности в мире знакомств.

Остальную часть заявления Коди я проигнорировала.

– Скажи, огонь, правда?

– Кто?

Мое внимание переключается на Исайю, стоящего позади Коди. Он одет только в кепку задом наперед и шорты, держит в руке бумажный стаканчик.

Я стараюсь не сводить глаз с его симпатичного лица и не пялиться на грудь, пресс и до безумия красивые руки.

Коди прикрывает меня:

– Да девушка, с которой я вчера ходил на свидание. Я как раз показывал Кенни фото. – Он спрыгивает с массажного стола. – Увидимся позже, ребята. Кенни, спасибо за тейпирование!

– Прошу прощения? – Исайя поворачивается в его сторону. – Как ты ее только что назвал?

На ухмыляющемся лице пятящегося к выходу Коди нет ни капли смущения.

– Что? Я назвал ее Кенни. Разве ты не так ее зовешь?

– А с чего ты решил, что тоже можешь так ее называть?

Коди смеется, запрокинув голову, и, бормоча «влюбленный ублюдок», покидает тренажерный зал.

– Засранец! – Хмурый взгляд Исайи сменяется улыбкой, когда он поворачивается ко мне. – А вот и Миссис.

– Ты что, лежишь по ночам без сна и придумываешь прозвища, которые будут до чертиков меня раздражать?

Он садится на опустевший массажный стол, и наши взгляды оказываются почти на одном уровне.

– Нет. – Исайя делает глоток из своего стаканчика. – Ночью я лежал без сна, думая о звуках, которые ты издавала, когда я тебя целовал, и задавался вопросом, насколько громче ты бы кричала, если бы вместо твоего рта мой язык был у тебя…

– Исайя Родез!

Он втягивает воздух.

– Кеннеди Родез! – Его улыбка излучает озорство, и он обхватывает ногой мою икру, притягивая к себе, чтобы я встала между его ног. – Привет!

Я бросаю на него свирепый взгляд.

– Привет!

– Ты меня избегаешь.

– Не понимаю, как это физически возможно, если сегодня ты приходил уже четыре раза, пытаясь меня накормить.

Не задумываясь, я кладу руки ему на бедра. Исайя опускает взгляд, и я замечаю на его губах сдержанную улыбку.

– Ну, тебе нужно поесть.

– У меня нет времени.

Он закатывает глаза и делает еще один глоток своего напитка, и теперь, когда Исайя находится почти на уровне моего роста, я могу сказать, что это какой-то смузи. Ягодный, кажется.

– Признайся, что ты избегаешь меня с тех пор, как мы вернулись домой, потому что не можешь перестать думать о том поцелуе и, следовательно – обо мне.

Я выдавливаю из себя смешок.

– Это очень далеко от истины.

– Добро пожаловать в клуб, Кен! Когда я в состоянии думать только о тебе, это отвлекает. Теперь ты меня понимаешь.

Я кладу ладонь ему на лоб.

– Ты хорошо себя чувствуешь? Похоже, у тебя галлюцинации, и я должна об этом знать. В конце концов, я врач.

– Угу, – мурлычет он, кивая в сторону моих ног. На мне те самые кеды, в которых я вышла замуж. – Красивая обувь.

Я указываю на его обнаженную грудь.

– Красивая рубашка.