Лучи другого солнца - Лия Джей

день, лишь бы не участвовать в интеллектуальных конкурсах, устраиваемых Мирановой. Все-таки к концу и без того насыщенного дня напрягать последние выжившие извилины было сложно.

Когда Агриппина Геннадьевна окрестила одну из команд победителями устроенной ей викторины, все встали и дружно зааплодировали. Зарине показалось, что эти аплодисменты предназначались не выигравшим, а скорее Мирановой, наконец завершившей часовые мучения своих «юных гениев».

— Гильдия, у вас есть десять минут, чтобы попить, поесть и занести вещи, — объявила Дарья. — Ровно в 21:10 жду всех на отрядке. Будет огонек.

Зарина решила, что нет смысла подниматься в комнату. Из вещей у нее был лишь блокнот да ручка, а кулер можно было найти и на первом этаже. К нему Зара и направилась. Адель крикнула ей вслед, чтобы та прихватила и ей стаканчик. Зара молча кивнула и вышла из холла.

Адель закинула ногу на ногу и разблокировала смартфон. В уведомлениях вылезло сообщение от «Булочки с корицей». Бегло прочитав его, она улыбнулась. Парень рассказывал о каких-то будничных вещах: университете, домашке и суперскидках на гречку в ближайшем магазине. Но в сообщениях он не поленился дважды назвать ее по имени, и это уже грело ей душу.

— Тут не занято? — спросил кто-то, поставив ударение на последний слог.

Адель подняла глаза и встретилась взглядом с высоким худощавым парнем в салатовой футболке. Его светлый чубчик был элегантно зачесан назад.

— А, Шу ля крем, это ты, — улыбнулась Адель. — Как поживают твои вафельные уши?

— Что? — удивился француз.

— Ой, ладно, забей, — вздохнула Адель, разочарованная тем, что ее шутка осталась непонятой. — Садись уже.

Виктор аккуратно опустился рядом на диван, положив руки на коленки.

— Да расслабься ты, — по-дружески толкнула его в плечо Лисичка. — Миранова уже ушла, пай-мальчик.

— Кто? — нахмурился Виктор.

— Пай-мальчик, — с улыбкой повторила Адель. — Пирожочек. С английского ведь «pie» так переводится?

— Да, вроде того, наверное, — пробормотал Виктор, заливаясь краской.

— А, ну да, забыла, твой удел — французский.

— Oui, это про меня, — тут же загорелся парень.

— Что ж, отлично. Если понадобятся курсы французских поцелуев, тогда обращусь к тебе, — подмигнула до ужаса смущенному Виктору Лисичка и громко засмеялась.

— Святая вода для Исчадья Ада, — продекламировала Зара, переступая порог зала. В руках она несла два пластиковых стаканчика.

— Тут твоя подруга, — пробормотал Виктор, вскакивая с дивана. — Я, пожалуй, пойду… Она, наверное, рядом с тобой обычно… всегда сидит. В общем…

Парень потоптался еще пару секунд на месте, потом резко развернулся и крупными шагами заспешил к лестнице.

— Чего это он? — нахмурилась Зара, присаживаясь на только что освобожденное Виктором место и протягивая Адель стаканчик. — Сбор же через три минуты. Куда это он поскакал?

— Разрабатывать план курсов французских поцелуев, очевидно, — усмехнулась Адель и сделала глоток. — Забавный такой.

— Какие курсы, Адель? — прищурилась Зара. — Какие поцелуи? Вы что, поцеловались? Ты с Виктором⁈

— Ну-ну, потише, — шикнула на нее подруга.

— Кто? Адель с Виктором⁈ — послышались вопли из коридора. Чуть позже в дверном проеме появилась и произнесшая их девушка. Вытаращив и без того большие глаза, Надя пулей подлетела к подругам и плюхнулась перед ними на корточки. — Во дела!

— Все к этому и шло, — уверенно протянула Любовь, появившаяся на пороге следом за Надей. Под руку с ней шла Вера с двумя растрепанными косичками и чуть съехавшими набок очками. — А я говорила! Говорила, что он по-особенному на нее смотрит.

— А как же твой парень? — непонимающе уставилась на подругу Зара.

Адель убрала ото рта стаканчик и по очереди одарила осуждающим взглядом каждую из голосистых сводниц.

— Девчонки, вы чего? — с легкой обидой протянула она. — Какой Виктор? У меня парень есть — моя Булочка с корицей. Мы с ним уже два года вместе. Я люблю его безумно и ни на кого не променяю. Про Виктора это просто шутка была. На фиг мне этот француз сдался?

— Так вы не целовались? — решила уточнить Надя.

— Нет!

По залу прокатилось три разочарованных вздоха и один облегченный. Последний принадлежал Зарине.

Виктор на мгновенье выглянул из-за угла и вновь прижался спиной к стене. Она приятно холодила затылок. А увиденная секунду назад картина грела душу. Вот она, Адель, сидит на диване, поджав под себя одну ногу и беспечно качая второй в такт играющей в наушнике мелодии. Рыжие волосы растрепаны, пару прядей спадают на лоб. Ему так и хочется убрать их с лица и рассмотреть поближе ее серые, как утренний туман, глаза. Хочется увидеть в них что-то кроме хитрых искорок и мягкой насмешки. Она ведь единственная, кто не жалеет для него внимания. Кто видит в нем парня, а не безмолвного пажа.

— Виктуар!

Слащаво растягивая имя, Лиля подошла к парню и положила руку ему на плечо. Тот тут же очнулся, вернувшись в реальность.

— Ты идешь? — спросила девушка и, не дожидаясь ответа, подтолкнула Виктора ко входу в зал. — Опаздывать на сборы здесь имею право только я. Если из-за тебя нам перенесут отбой, мне придется самой писать этот идиотский стих! Кто вообще мог придумать такое дурацкое задание? Я и так не поэт, а эта белобрысая грымза еще и хочет, чтобы я его на другом языке накалякала.

Сегодня на лекциях ребята учились анализировать стихи, а в качестве задания Миранова поручила им написать свой собственный. На первый взгляд, к дарам это никакого отношения не имело. Однако на самом деле подобные занятия помогали структурировать мысли, что было особенно важно сознанникам, да и другим сверхам только на пользу.

— Ты можешь написать и на русском, — пожал плечами Виктор. — Агриппина Геннадьевна сказала, что на иностранном сочинять не обязательно. Это спецзадание для тех, кто…

— Да-да, помню, — перебила его Лиля. — Для тех, кто знает другие языки. Ну или для тех, кто знает тех, кто их знает. Как в моем случае, например… — Лиля чарующе улыбнулась и заправила за ухо светлую прядь. — Неужели тебе так трудно мне помочь? Я же столько всего для тебя сделала.

Виктор нахмурил лоб, пытаясь вспомнить, что именно она такого для него сделала, но на ум ему так ничего и не пришло. Видимо, что-то поистине грандиозное.

—