Отверженная жена дракона - Кира Иствуд

Проклятый Ральфаир! Ширастово отродье!

Я найду его и уничтожу. Но прежде сломаю каждую кость в его никчёмном теле! Он будет ползать перед Адель на коленях до кровавых слёз и умолять простить его. Впрочем, это ему не поможет. Эйду тоже надо бы поймать… Если её душа не исчезла, то я найду способ засунуть её в какое-нибудь бесполезное тело. Если надеть на неё рабский ошейник, то выйдет отличная псина. Послужит вместо Брана, которого она убила. Интересно, Адель понравится такой подарок?

Ненависть затапливает разум чёрным ядом. Челюсти отзываются ноющей болью, так сильно я их стиснул. Гнев просит выхода, но я лишь сжимаю кулаки до хруста.

– Ты в порядке? – настороженно спрашивает Адель.

Её вопрос немного отрезвляет. Я замечаю, что по стенам мечутся тени, звенит оконное стекло, а под потолком раскачивается магическая люстра.

Медленно разжимаю кулаки, выдыхаю, но помогает слабо. Чтобы успокоить девушку, я говорю:

– Лучше не бывает, – и выдавливаю ухмылку. Но в отражении глаз Адель я вижу, что выражение моего лица похоже на кошмарную гримасу монстра, лишь притворяющегося человеком.

От испепеляющего гнева и ненависти мои зубы заострились, тьма наползла на лицо. Внутренний зверь ревёт, бьётся о цепи воли. Судя по испуганному выражению мелькнувшему на лице Адель – он вот-вот вырвется.

Я касаюсь пальцами скул, а те уже покрылись жёсткими чешуйками.

– Ладно, подожди… – слова звучат хриплым отрывистым рыком. Я поднимаюсь на ноги и комната начинает качаться, багровая пелена застилает глаза. Ещё немного и меня накроет. Скрутит кости, ослепит разум. Если зверь вырвется, это закончится плохо. – Там ещё много?

– Я почти закончила рассказывать, – говорит моя бесстрашная наречённая.

Глядя на неё, я не могу понять, почему она не проклинает меня. Почему не кричит и не злится за то, что я сотворил с её жизнью.

Моя-МОЯ-МОЯ – рычит внутри дракон.

И больше нет причин сопротивляться этому рвущему тело рыку.

Ведь Адель не предавала.

А вот я её предал. Своим недоверием, своей слепотой.

Мир раскачивается, хотя я стою прямо. В мышцах свинцовая тяжесть, рёбра ломит… – плохой симптом.

– Мне нужно идти… подумать обо всём, – отрывисто говорю я, мотнув головой.

Развернувшись, я широким шагом направляюсь к двери. Но Адель тут же вскакивает и спешит следом. Её горячие пальцы ловят мою ладонь, останавливая.

– Клоин, – с волнением зовёт она.

Обернувшись, я встречаю взгляд её травянистых глаз. Яркие, искусанные губы девушки приоткрываются… Пробиваясь сквозь гул крови в ушах, её слова с опозданием достигают моего сознания.

– Клоин. Ты мне веришь? Веришь в то, что я рассказала?

– …да, верю, – говорю я.

И понимаю – это правда.

Теперь всё настолько очевидно, что даже нелепо. Жадность, глупость, тщеславие – вот и все причины.

Пушистые ресницы Адель вздрагивают, лучистые глаза вдруг наполняются влагой. Горошины слёз скользят по бледным щекам.

А в следующий миг девушка кидается ко мне – утыкается хлюпающим носом в рубашку на груди, обвивает тонкими руками спину и начинает плакать так, жалобно, что я теряюсь.

– Ты чего? – спрашиваю, но тут же понимаю, что нелепее вопроса задать невозможно. Она ведь только что увидела целую жизнь, наполненную болью, предательством и одиночеством.

– Адель…

– Спасибо, что веришь мне!

– …

– Мне так жаль! …так жаль …что всё это случилось с тобой… с нами! Это так несправедливо! – шепчет она между всхлипами.

Я впадаю в ступор.

Утешает… Меня? А ведь всё должно быть наоборот.

Это я должен её утешать. И умолять простить.

У ног вьются чернильные тени. Комнату заволокло мраком настолько, что свет едва пробивается сквозь окно. Магия нестабильна. Мне надо уйти, но вместо этого я опускаю голову к золотым волосам и вдыхаю медовый аромат – снова и снова, будто без него вовсе не могу дышать.

Опустив руки на горячую узкую спину девушки, провожу ладонями вниз – от острых лопаток до изгиба талии, с голодным отчаянием прижимая к себе её стройную дрожащую фигурку. И Адель – такая мягкая, тёплая, такая живая и настоящая – доверчиво льнёт ко мне. Это сводит меня с ума. Заставляет мысли течь в совсем другом русле.

– Прости, – выдыхаю я, имея в виду сразу всё. Свою слепоту, неверие, жестокость в словах и поступках. Позже я скажу это лучше, но сейчас это всё на что меня хватает.

Адель улыбается чуть дрожащей улыбкой. Что-то шепчет…

Кажется, она говорит: "Прощаю". Но ведь невозможно, чтобы это было так просто…

Мир шатается, зверь подбирается к коже, должно быть глаза у меня уже не человеческие, на скулах проступила драконья чешуя, воздух потрескивает от концентрации магии, но Адель это не пугает. Она не пытается оттолкнуть, наоборот, её будто примагнитило, пришило ко мне толстыми нитками. Словно она боится, что я вот-вот уйду и инстинктивно пытается этого не допустить.

Частью сознания я понимаю – Адель тянется ко мне из-за потрясения, в ней смешались две личности. Ей страшно остаться одной, как если бы это значило – потерять себя, запутаться в воспоминаниях, ведь в реальности не за что будет зацепиться… Она обнимает меня из-за этого страха, но выпустить её из рук – выше моих сил.

Из её прекрасных глаз всё ещё катятся слёзы. Губами я ловлю слезинку на покрасневшей щеке, вторую – у уголка рта. А потом медленно, мягко целую солёные пылающие губы.

Это похоже на пытку.

Адель сначала не двигается, но спустя несколько мгновений её губы вздрагивают, и она целует в ответ – неумело и робко, будто пробует – как оно, а потом смелее, пытаясь повторить за мной, кусает за губу – и испуганно отстраняется. Но я тут же догоняю её губы и целую сам, влажно, жарко, тягуче, отбирая дыхание и возвращая обратно, слепо скользя руками по её вздрагивающему телу.

Мой зверь рычит, упиваясь близостью Адель, её вкусом, её запахом.

Разум плывёт. Мне безумно хочется стянуть с девушки это проклятое платье, коснуться её голой кожи, сделать Адель своей и в этой жизни тоже. Закрепить нашу связь, чтобы эта прекрасная девушка стала моя. Вся моя.

Но нельзя. Сейчас не место и не время…

Но оторваться от сладко-солёных губ Адель попросту невозможно. Наречённая глухо стонет, цепляясь за меня, будто под её ногами разверзлась бездна. Её пальчики сгибаются, впиваясь в мою спину ногтями, и эта крохотная боль срывает мои последние щиты.

Глава 18

Безумные, дикие –