Снова и снова - Анна Мишина

Бреду по улице, не замечая никого. Куда идти? К маме, чтобы она убедилась в своей правоте? Чтобы смеялась надо мной и тыкала пальцем, говоря: я же говорила тебе.

К Диме? Только тут такая же ситуация. Плюс ко всему он накостыляет Киру. А ему нельзя… у него Америка.

Телефон вибрирует в кармане, не переставая. Дёмин. Оборачиваюсь и смотрю на высотку. Где я была счастлива. Так счастлива, что перестала замечать все вокруг.

— Будь счастлив, Кир, — шепчу себе под нос и, развернувшись, направилась в сторону Арены. Единственный дом, где меня никто не обидит и примет, как родную.

Прыжок. Еще. Разгон по льду. Набираю сумасшедшую скорость. Еще прыжок. Останавливаясь, чтобы передохнуть и отдышаться, подъезжаю к бортику. Хватаю бутылку с водой и делаю пару жадных глотков. Но это не приносит облегчения. Теперь ничто не сможет мне помочь. Помочь закрыть дыру, которая зияет черной пропастью. Смахиваю слезы, и снова прокат.

Но очередной аксель срывается, и я падаю пластом на лед, больно ударяясь. И нет больше сил подняться. Я тупо лежу и реву. Истерика захватывает все сильнее. И я уже не понимаю, от чего слезы. От боли физической или душевной.

— Женечка, — как сквозь вату, слышу голос тренера. — Женя, а ну вставай! Давай, девочка моя. Что же ты делаешь? — она садится рядом со мной и прижимает к груди, поглаживая по голове. — Не стоит он того. Не надо, — причитает она.

— Как мне дальше жить? Как? — не могу остановиться, чувствуя, как задыхаюсь, давясь слезами.

— Жень, прекрати, — трясет меня за плечи Ольга Павловна. Но я не могу. — Женя, это не дело — так убиваться.

— Я люблю его, а он, — всхлипываю и тут же получаю звонкую пощечину, что мигом отрезвляет.

— Себя любить надо, а не этот кусок мяса, — зло ворчит она, поднимая меня. — Пойдем. Домой. Там чайку с тобой попьем. Поедим, — тянет меня за руку, а я, как тряпичная кукла, плетусь за ней.

— Я не могу, — пытаюсь возразить, все еще ощущая, как горит щека.

— Можешь, Женя, можешь, — и больше ни слова.

В эту ночь просто хочется умереть. Не хочу чувствовать этой боли, что разрывает душу, словно нож, по живому. Сворачиваюсь клубочком на чужой постели, не реагируя на внешние раздражители. А сейчас этот раздражитель один, в лице Ольги Павловны, и, судя по всему, не собирается меня оставить в покое.

— Женя, пойдем на кухню. Ужин кое-какой сварганила на скорую руку, — раздается голос женщины над самым ухом.

— Можно, я не буду, — протягиваю осипшим голосом.

— Надо Евгения, надо. Не хватало, чтобы ты еще заболела, — забирает теплое одеяло, оставив меня в пижаме, что выделила для меня. Так как сил копаться в своих вещах у меня не было. — Я не уйду, пока ты не встанешь, — грозно рычит тренер.

— Иду, — сдаюсь я.

Поднимаюсь с постели и понимаю, что сегодняшнее падение даст утром о себе знать. Синяк на колене и локтях будет приличный.

Но уж лучше отвлекаться на боль в теле, чем… не важно. Больше ничего не важно.

* * *

— Значит так, дорогая моя, — начинает свою речь Ольга Павловна. — Меня абсолютно не стесняет твое присутствие у меня дома. Дети разъехались, кто куда. Муж вечно в командировках. Так что ты даже не думай. Твои тренировки усилим немного, но и свободные дни у тебя появятся. Завтра вот, например, из-за сегодняшнего твоего падения тренировки не будет. Но мне нужна будет твоя помощь на льду. Пока не спрашивай, зачем, завтра узнаешь. Ешь давай, — двигает тарелку в мою сторону. — Что там у тебя с матерью?

— Ничего. Мы не общаемся, — утыкаюсь в тарелку. Глаза снова на мокром месте.

— Позвонишь ей? — интересуется тренер.

— Не вижу смысла, — и действительно, не понимаю, что могла бы ей сказать.

— Дело твое. Что с Дёминым? Ты извини, но я должна знать, — сверлит своим взглядом и ждет от меня ответа.

— А что с ним? Всё. Больше ничего. Он уезжает в штаты. У него вызов в НХЛ на руках. А я узнала об этом только сегодня от менеджера клуба, — всхлипываю я и держусь из последних сил.

— Ясно, — понимающе кивает она и больше не пристает с расспросами.

* * *

Телефон стоит на беззвучном режиме. И темноту комнаты освещает его экран при поступающих вызовах и входящих сообщений. Я лежу и смотрю в потолок, считая секунды между звонками. И жду, пока окончательно не сядет зарядка телефона. Больше заряжать я его не намерена.

В голове все это время прокручиваю этот вечер. Впервые в жизни я встречалась с парнем своей мечты, и так же впервые в жизни сама поставила жирную точку в наших отношениях. И все почему? Потому что мне не сказали сразу, что я нужна лишь на время. На то самое время, пока он здесь. Лучше бы ничего у нас не было! Нет, стоп! То, что было между нами, это было самое счастливое время в моей жизни. И судя по всему, лучше уже не будет.

Телефон издал последний вибрирующий звук и погас. Всё. С грустной улыбкой закрываю глаза и стараюсь отогнать видения Кира, что практически не удается. И смирившись с неизбежным, я поддаюсь его рукам и засыпаю в крепких объятиях любимого Дёмина.

* * *

Утром, кое-как разлепив глаза, я ощущаю на своем теле всю глупость, совершенную мной вчера на льду. Боже, как все болит! Но я, стараясь не обращать внимания на обостренные чувства, плетусь в ванную. Спустя минут десять, отойдя ото сна, я понимаю, что хозяйка квартиры отсутствует. Нахожу подтверждение этого на столе. Записка с просьбой поесть и приезжать на Арену.

* * *

В обычное для себя время я оказываюсь на Арене и, стараясь не оглядываться по привычке в поисках знакомой машины, иду быстрым шагом на поиски своего тренера. И нахожу ее на льду, что, собственно, и не удивляет.

— Женя, хорошо что ты пришла. Смотри, кого я для тебя нашла, — улыбается женщина, словно и не моя Ольга Павловна передо мной стоит.

На льду копошатся дети. То есть не дети, а малышня.

— Оль Пална, а что это? — не могу понять, зачем я ей нужна.

— А вот, принимайся за работу. Это твои подопечные. Чтобы всю дурь выбить из твоей бедной головушки, займешься детьми. Так, все строимся! — кричит уже детворе и, те падая и снова поднимаясь, начинают кучковаться.

— Но они же совсем маленькие, — не понимаю смысл этой затеи.

— А ты что, старше была, когда тебя мать притащила сюда? Давай, я тебя представлю и побегу. У меня работы много. Дети, это ваш новый тренер. Чтобы слушались ее. Евгения Алексеевна, прошу на лед, — зовет меня тренер и не дает и минуты на размышления.

— Ребята, привет, — предстаю перед ними, а у самой душа в пятки уходит. Как я с ними справлюсь? Я одна, а их десять человек.

— Все, я побежала. Вечером встретимся дома. Это первая группа, в три вторая группа. И да, в шесть третья. У нас большой набор, и тренеров не хватает. Так что без работы не останешься, — и упорхнула, как бабочка, оставив меня в растерянности.