Близнецы - Пенелопа Уорд

Это было мило. Он не первый раз так называл меня. Я знала, что в течение долгого времени он был так же одинок, как и я.  

— И можешь передать Фредерику, что, если он когда-нибудь разобьет тебе сердце, я надеру ему задницу, – показав кулак, сказал мистер Шот.

Он был военным в отставке. Я расхохоталась над его шутливой угрозой и тем, что он назвал Седрика Фредериком.

 — Спасибо.

Я доела обед и встала из-за стола. Мои мысли вновь вернулись к словам мистера Шота. Решив, что могло произойти что-то плохое, я решила написать Седрику.

Эллисон: Как дела?

Седрик: Отлично. Скучаю по тебе.

Эллисон: Хорошо. Я просто хотела узнать.

Седрик: Увидимся позже, милая.

Эллисон: Хорошо. ХО

Ладно, это ни о чем мне не сказало. Я сгорала от любопытства, поэтому снова написала.

Эллисон: Могу задать тебе глупый вопрос?

Седрик: Глупых вопросов не существует… Спрашивай.

Эллисон: Ты религиозен?

Седрик: Я верующий. Почему ты спрашиваешь?

Эллисон: Кое-кто в закусочной видел, как ты разговаривал по телефону в машине, а после этого перекрестился.

Все время, пока Седрик печатал ответ, мое сердце бешено колотилось

Седрик: Это был рабочий звонок. Иногда я крещусь, когда прошу помощи, ну знаешь, у кого-то свыше. Все хорошо. Не волнуйся. Хоть я уже больше не хожу в церковь, но некоторые привычки, к которым меня приучила Беттина, остались.

Эллисон: Я же говорила, что это глупый вопрос. Рада, что все в порядке. Извини, что отвлекаю.

Это все еще казалось мне странным, но, вероятно, я просто была параноиком. Отбросив тревожные мысли, я сосредоточилась на работе и предвкушении встречи с Седриком после смены.

Глава 26

Седрик

Я только попрощался с Элиссон у дверей закусочной, а мне уже не терпелось забрать ее.

Окрыленный мечтами о том, как мы позже завершим то, что начали утром в душе, я сел в  машину, но, когда раздался звонок и на экране телефона высветился чикагский номер, у меня зашлось сердце.

— Алло.

— Седрик… привет. Это Элейн.

—  Элейн, – у меня перехватило дыхание. — Привет.

— Седрик, Эд и я просто хотели узнать, как успехи. От тебя не было вестей. Ты нашел ее?

Закрыв глаза, я глубоко вздохнул и запинаясь произнес.

— Эм… Элейн…  

— Да?

— Я… я знаю, где она. У нее все хорошо. Но я еще не знаю, как подвести ее к этой теме. Надеюсь, вы с Эдом понимаете, что мне нужно еще немного времени. Я должен действовать осторожно.

Элейн сделала паузу.

 — Не знаю, как долго ты сможешь это откладывать, Седрик. У меня есть новости…

Услышав новости Элейн, я почувствовал, будто из меня выкачали весь воздух. Это меняло все. Когда Эллисон узнает правду теперь было вопросом времени — если я ей не скажу, это сделает кто-то другой.

После нашего разговора, я опустил голову на руль. Я отчаянно нуждался хоть в какой-то помощи, поэтому сделал единственное, что пришло в голову — перекрестился и прошептал: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа… Помоги мне, Боже. Помоги мне, пожалуйста."

Затем я умчался прочь от закусочной.

Я ехал как в тумане, мой разум метался в поисках решения, и, прежде чем осознал, я был всего в миле от своей квартиры.

Идеи, приходящие мне в голову, варьировались от того, чтобы увезти Эллисон в отпуск, до того, чтобы переехать в другой город и никогда больше не контактировать с ней. Почему я не мог оставить ее в покое и просто сделать то, что должен был? Впервые с тех пор, как началось это тяжелое испытание, я почувствовал, как задрожали губы, а на глазах выступили слезы.

Именно в этот момент я по-настоящему осознал, что могу потерять. Именно в этот момент я понял, как отчаянно влюбился в Эллисон.

***

В итоге, я сказал Эллисон, что заболел и не смогу забрать ее из закусочной. Это было одно из самых трудных решений, которое мне когда-либо приходилось делать, но я просто не мог смотреть ей в лицо, и мне нужно было время, чтобы подумать.

Я был загнал в тупик. Мысль, что Эллисон может подумать будто мне больше не интересно проводить с ней время, поскольку я уже получил что хотел, убивала. Это было невероятно далеко от истины. Я мечтал проводить каждую секунду дня вместе, заниматься любовью, строить отношения и не иметь никаких секретов. Мне хотелось, чтобы мы встретились с ней при других обстоятельствах.

Я надеялся, что Эллисон действительно поверит, что я болен. Я ненавидел ей лгать… снова. Ложь растет, как снежный ком – говоришь одну, а потом покрываешь ее другими.

Я постоянно писал Эллисон сообщения, чтобы она, по крайней мере, знала, что я думаю о ней. Она предложила прийти и проведать меня, но я умолял ее не делать этого, аргументируя, что она может заразиться, и тогда не сможет пойти к  Кэлли, которая с нетерпением ждала их встречи на следующей неделе. Это было лучшее оправдание, которое я мог придумать.

Самой мучительной оказалась прошлая ночь – канун Нового года. Я не мог пойти к моей матери домой – она бы наверняка рассказала об этом Эллисон, я не мог показаться на улице – меня могли увидеть, поэтому «болел» дома.

Эллисон сказала, что собирается праздновать со своей соседкой по комнате Соней, и умоляла меня позволить ей прийти и увидеть меня перед этим. Мне было невыносимо больно отказываться – я очень по ней скучал, – но не мог позволить увидеть, что на самом деле не болен. Тщательно подбирая слова и надеясь, что она выслушает, я убедил ее не приходить. Эллисон еще никогда не была в моей квартире, так что я был почти уверен, что она даже не знает, где я живу, и просто так не заглянет.

Когда часы пробили полночь, я сидел на диване, смотрел по телевизору фейерверк и представлял, как здорово было бы разделить этот момент с Эллисон. По телевизору играл Бостонский симфонический оркестр, а взрывы фейерверков казалось, символизировали мое внутреннее состояние.

Пока я размышлял над этим символизмом, так и не приблизившись к решению, как поступить дальше, мой мобильный зазвонил.

Увидев, что это Эллисон, я почувствовал, как сжалось мое сердце и тут же ответил.

— С Новым годом, красавица, — сказал я хриплым голосом.

— С Новым годом, Седрик. Я очень хочу,