Развод.com - Ольга Сергеевна Рузанова

— Наташ, привет, — кричит Денис с порога.

— Привет, мы в спальне. Разувайся и приходи.

Я расстилаю разноцветный коврик в центре двухспальной кровати, застеленной покрывалом, и укладываю на него сына. Поправляю светлый комбинезончик, улыбаюсь и устанавливаю мягкую дугу с яркими игрушками.

Приходящая патронажная медсестра утверждает, что Саше пока такие не по возрасту, а я вижу, как он внимательно их разглядывает, всё-всё замечает и одобрительно что-то бубнит.

— Кто знает, как там все происходит у детей гениев? — щекочу крошечные ножки. — Всё-то ты видишь, мой хороший.

— Наташ, — в дверном проеме появляется Денис.

Я ошарашенно смотрю на объемный букет кустовых белых роз в его руке и замечаю пакет с логотипом известного детского бренда в другой.

— Ого! — прячу смущение.

— Это тебе, — вручает. — Ты отлично выглядишь. Очень похорошела. Материнство тебе к лицу.

— Спасибо, Денис.

Схватив цветы, не знаю, куда их пристроить. Кладу на комод, но бутоны тут же перевешивают, и букет валится на пол, оставляя на ковролине часть лепестков. Теперь я чувствую себя еще более неловко.

Черт.

— Прости, пожалуйста.

У меня ни лицо, а бегущая строка. Щеки пылают, пока направляюсь на кухню и достаю прозрачную вазу.

— Ничего, что ребенок остался один в спальне? — спрашивает Денис, следом показываясь в дверном проеме.

— Он не убежит, если ты об этом, — нервно смеюсь, поглядывая в его сторону. — Ты чай будешь?

— Не откажусь, Наташ. Позавтракать еще не успел.

— Могу сделать тебе яичницу с беконом. На большее пока неспособна.

— Ты — сказка, Наташ!...

Достаю из холодильника продукты и украдкой наблюдаю, как Денис снимает легкую ветровку, а затем поочередно загибает рукава на джинсовой рубашке.

— Пойду руки помою, — широко улыбается.

Киваю.

Глядя на нагревающуюся варочную поверхность, прислушиваюсь к звукам в квартире. Вот Денис включает свет и проходит в ванную комнату. Включает воду, настраивая напор.

Пожалуй, сегодня впервые, когда я чувствую, что общение с моим бывшим учителем по фотографии перестало быть уместным.

— Расскажи, как вы поживаете? — спрашивает он, возвращаясь из ванной комнаты.

— Да всё отлично, — разворачиваюсь от плиты. — Саша кушает, спит. Иногда плачет. Мы много гуляем и привыкаем к новой жизни. Садись, всё уже готово.

Мало-мальски сервирую стол и ставлю тарелку с яичницей, а затем завариваю вкусный чай. Устроившись напротив наблюдаю за тем, как Денис ест.

Чужой мужчина у меня на кухне.

И в спальне.…

Ощущения странные, новые и пугающие.

Я осматриваю ухоженные пальцы и сильные запястья, гладковыбритое лицо и уложенные гелем волосы. Денис внешне вполне приятный мужчина, но у меня внутри при этом осознании — мертвый штиль.

— Что? — приподнимает он черные брови и улыбается.

— Ничего, — мотаю головой.

Вдруг замечаю, как темнеющий взгляд опускается на мою грудь, плотно обтянутую майкой. Денис одобрительно кивает.

— Вкусно, Наташ. Говорю же — ты просто волшебница. И кому такая девушка достанется?...

Желудок скручивает от волнения.

Почему я раньше этого не видела?

— На следующей неделе еду в загородный отель. Помнишь, куда мы ездили на форум. Тебе ведь там понравилось? Будет что-то вроде небольшой презентации, а потом концерт джазовой музыки. Поедете со мной, — утверждающе произносит.

— В смысле?

— Вернее, хочу пригласить тебя. Поторопился, прости. И Сашу, конечно.

— Ох, — опускаю глаза, разглядывая свои руки на столе. — Мы вряд ли сможем, Денис, но спасибо тебе за предложение.

— Почему не сможете? — спрашивает требовательно.

Я зажмуриваюсь от неловкости и стыда. Кажется, будто я сама поощряла Дениса всё это время и давала надежду. Так все это выглядело?...

— У меня интервью.

— Что за интервью?

— В рамках предвыборной кампании Ромы мне предложили рассказать немного о нем. Я согласилась.

— Вот как? — он морщится и смотрит поверх моего плеча.

Обернувшись, замечаю на балконе мужскую рубашку, размещенную на плечиках. Вчера Березовский решил поносить Сашеньку после кормления и как результат — ушел домой в одном пиджаке.

— Вы с ним сошлись? — всегда вежливый голос становится грубым.

— Нет, но я не исключаю такой возможности.

Оправдываться за то, что в моей квартире находятся вещи почти бывшего мужа, я не буду.

— Значит, простила его?

— Я давно его простила, — обхватываю плечи.

— Прекрасно, — он психует. — Просто прекрасно, Наташ. Ну почему ты такая глупенькая? Он ведь и дальше продолжит делать это.

— Что «это»? — бросаю нервно.

— Трахать всех подряд!..

— Ты в себе? — вскакиваю со стула и ощетиниваюсь, собираясь защищать Березовского.

— Одинокая, бездомная дурочка Наташа, — продолжает Денис. — Будешь и дальше хавать от него все? До конца жизни.

— Пошел вон, — указываю на дверь.

— Ну, почему? Почему? — он поднимается и медленно наступает.

Шаг за шагом, пока мои лопатки не упираются в стену и мне больше некуда деваться.

— Почему вам, бабам, вечно надо страдать? Почему вы цените, только когда вас мордой об стол? Может, так тебе нравится?

Навалившись на меня всем телом, фиксирует мое лицо и прижимается ко рту. Я пытаюсь оттолкнуть его. Чужой вкус, чужие губы, чужой аромат мужской туалетной воды. Все это вызывает резкий приступ тошноты.

Тошно — самое подходящее слово.

Голова кругом, и, слава богу, в этот момент меня выручает сын. Только детский плач, раздающийся на всю квартиру, останавливает Дениса.

— Отвали, придурок, — шиплю сквозь слезы и, всхлипывая, бегу к сыну.

Сердце грохочет по ребрам, ноги от страха все еще ватные, но я успокаиваю Сашеньку, крепко к себе прижимая. Отворачиваюсь к окну и больше не сдерживаюсь.

— Ну, что ты, мой сладенький? Мама здесь.

Губы горят, будто их облили керосином.

Вдруг тоже чувствую себя маленькой и беззащитной, будто в душе натоптали грязными ботинками. За что он со мной так? Что я сделала неправильно?..

— Наташ, прости, — за спиной слышатся извиняющиеся интонации.

— Уходи.

— Наташ.… Блядь….

— Уходи, Денис. И больше никогда не приходи. Иначе… я всё расскажу Роме.

Глава 38. Наташа

— Идиотизм какой-то, — раздается за спиной раздраженное бормотание Дениса, — Разбирайся со своим дерьмом сама!

Слышу его удаляющиеся шаги, доносящейся из прихожей шелест одежды, похожий на удар телефона о пол грохот и несдержанные ругательства. Меня колотит так, словно я голой на