Развод.com - Ольга Сергеевна Рузанова

— Где Ромыч? Я думал, вы вместе приедете.

— Совещание в фонде, — подкатываю глаза, — Сказал, что немного задержится.

Мы снова немного повздорили, потому что Рома настаивал на том, чтобы я и Сашенька дождались его дома, а я не хотела быть непунктуальной и заставлять ребят нас ждать. Ехать на служебной машине, которую Березовский собирался отправить за нами, я тоже отказалась. Зачем, если можно заказать комфортабельное такси?

— Деловой он у тебя стал, — говорит Ваня, шагая впереди меня по лестнице и время от времени на меня оборачиваясь, — Хотя.... по нему ведь всегда видно было, что далеко пойдет. Амбиций у него вагон. Вон как быстро взлетел.

Быстро, да. Сорвался с места, забрызгав меня грязью и разрушив наш дом. За все в этой жизни нужно платить — и за быстрый успешный старт, оказывается, тоже.

Еще до того, как мы заходим в квартиру, я чувствую запах жареной курицы и вареной картошки. Рот против воли наполняется слюной. Когда—то это были едва ли не самые мою любимые блюда.

Маша встречает на пороге. Тихо ахнув, осторожно забирает у мужа люльку с Сашенькой.

— Подрос, Наташ! — шепчет с улыбкой, — Какой хорошенький, боже!..

Я целую подругу в щеку и скидываю обувь. Выбежавший из смежной комнаты Артемка, заметив меня, смущенно прячется за спиной отца. Я присаживаюсь на корточки, подзываю его и вынимаю из сумки подарок. А затем, пользуясь коротким замешательством, ловлю мальчишку в объятия и под негромкий смех Маши сочно целую в щеку.

— Наташа, твой Сашка вылитый Рома. Видишь, да?

— Думаешь?

У нас с его отцом хоть и все очень сложно, но мне нравится, когда окружающие замечают их сходство. Я всегда хотела, чтобы наши дети походили на него.

— Похож — похож, — подтверждает Ваня, — Как будто маленький Березовский спит.

Маленький Березовский, словно услышав, что речь идет о нем, хмурит бровки, сжимает маленькие кулачки и открывает глаза. Я тут же подхватываю его на руки и прижимаю в груди. Там такая огромная любовь к малышу, что всякий раз, когда я делаю это, что за ребрами и в горле начинается легкое свербение.

Рома задерживается совсем не на много — меньше, чем на час. Заходит высокий, красивый, в черном деловом костюме, но уже без галстука. Наверное, снял и оставил его в машине. Снимает обувь, пиджак и закатывает рукава белой рубашки, отчего становится еще сексуальнее.

Я держу себя в руках, улыбаюсь даже, но демоны ревности уже грызут изнутри. Как долго он сможет продержаться без секса? Вдруг уже и не держится? Вдруг устал ждать и отбиваться от жаждущих затащить его в постель?

Склонившись над сыном, касаюсь губами его лба и щечек. Не к месту взметнувшиеся в груди эмоции грозят испортить настроение. Нельзя позволить.

Перекинувшись парой слов с Машей и Ваней и, поздравив их с очередной годовщиной, Березовский подходит ко мне.

— Наташ....

— М?...

— Как доехали? Все нормально?

— Конечно. Все отлично. Водить машину умеете не только ты и Слава.

— Давай, Сашку подержу, — протягивает руки и забирает у меня сына, — Он спал днем?

— Да, спал, пока мы ехали в такси.

Поправляю взъерошенные волосы на голове Сашеньки и вдруг перехватываю внимательный взгляд Маши. Прикусив нижнюю губу, она улыбается. Я теряюсь на мгновение, но отвечаю ей тем же.

Знаю, как они с Ваней переживают за нас и как не хотят нашего развода. А я... я уже, если честно, и не знаю, что с этим нашим разводом делать. Он несколько раз откладывался, а теперь просто повис в воздухе нерешенным вопросом. Я сознательно блокирую все мысли о нем, а Березовский молчит, словно мое заявление все еще не лежит в суде.

За столом весело и непринужденно. Ваня и Рома вспоминают забавные случаи из общего детдомовского детства, и это удивительно, потому что печальных было гораздо больше, но память они им обоим не засорили.

— А помнишь, как тебя дежурным на кухню поставили? — смеется Иван, — И ты меня к себе в помощники взял.

— Это когда мы с тобой неспелых груш объелись?

— Да—да! Они были неспелые, немытые, кислые и жесткие, как картошка! Мы лопали их, пока никто не видит, а потом ночью мучились с животами!

Мы с Машей слышали эту историю около пары десятков раз, но каждый раз как в первый, потому что с каждым годом она обрастает все новыми подробностями.

— А как мы сбежали купаться на котлован, и сами все о какие—то коряги исцарапались, и трусы казенные изорвали.

— Ага, а ты потом воспитателям сказал, что тебя уличная кошка поцарапала.

Усадив на колени проснувшуюся Катеньку, подруга с ностальгией рассказывает о том, как зарождались их с Ваней чувства. Как вначале он показался ей слишком грубым и хамоватым, и как потом она без памяти в него влюбилась.

— Я всегда мечтала, чтобы один раз и навсегда, — говорит, поглядывая с нежностью на мужа, — Ну.... чтобы без всяких там разрывов и вторых браков.

— Какие еще вторые браки, Маш? — буркает он, — Я тебя никогда никому не отдам!

— Ну, Вань!... Я же и говорю, что всегда мечтала о такой семье, как у нас с тобой! Чтобы сквозь года рука об руку... — на этом моменте взгляд Маши заволакивает влажной пеленой, а я тяжело сглатываю.

Мы с Ромой молчим. Улыбка на моем лице застывает пластмассой, потому что я мечтала ровно о том же, и мы не раз с ней обсуждали это.

— Я очень благодарна тебе, Ваня, за то, что ты есть...

— Маш...

— Не перебивай, — шутливо ударяет по плечу, — Благодарна за то, что ты есть, что ты всегда рядом! Благодарна за поддержку и твою любовь!

— Я тоже.

— Спасибо тебе за наших прекрасных детей....

Березовский тихо вздыхает и касается своим коленом моей ноги под столом. Прокатившаяся по телу жаркая удушливая волна перекрывает дыхание. Мое лицо начинает гореть.

— Да, бывает, что мы спорим и даже ссоримся, но это ведь нормально, мы же живые люди, и у нас есть эмоции! — продолжает говорить воодушевленно, — Но ни разу у меня не возникло мысли расстаться с тобой.

— Я тебе расстанусь!..

— Потому что семья и отношения, это всегда взаимные компромиссы