Приговоренный муж - Александр Евгениевич Владыкин

Спускаемся в наш лагерь. Возле моего шатра уже все, приглашенные на последний военный совет, собрались.

— Завтра с первыми лучами солнца, — начинаю я, обращаясь к командиру отряда дроу. Кстати, это один из десяти мужей королевы Алиры. Впрочем, может быть, сейчас у нее их уже и больше. Кто ее знает? Дама знойная. — Восемьсот твоих воинов выходят из леса, где сейчас скрываются, и выдвигаются в сторону турвальдцев. Но не самого лагеря, а расположенных ближе к лесу обозов. Идут без спешки и не стараясь соблюдать скрытность. Нужно, чтобы вас заметили, — вопросительно смотрю на воина, понял ли?

— У меня тысяча человек, — поправляет он меня.

— Для двухсот других будет иное задание, — отвечаю на его замечание не по существу вопроса. — С первой задачей понятно? На рассвете, восемьсот, не скрываясь, в сторону обоза турвальдцев? Потом, по сигналу, с тыла нападете на легионеров, когда они выйдут из своего лагеря. Но не раньше, чем они увязнут в сражении с войском Юма.

Понял. Уфф…

— В бой ни с кем вступать вам, если все пойдет по плану, не придется, — продолжаю я и оборачиваюсь к Хольмагу, в нетерпении жующему собственную бороду. — Когда турвальдцы, а там в основном конница, — дружины феодалы и тысяча наемников, всего тысячи три, выйдут из своего лагеря, чтобы не допустить нападение на обоз со стороны дроу, твои лосиные всадники вылетят из ущелья и обратят их в бегство. Больше одной лиги не преследуйте. Как только убедитесь, что удирают без оглядки, сразу возвращайтесь. Нам еще с имперскими легионами разбираться предстоит.

Вот этот понятливый. Разумный мне потенциальный тесть достался. Хотя, конечно, и не очень адекватный, но у кого нет мелких недостатков?

А конница врага удара, пусть и несколько уступающей ей в численности кавалерии оборотней, не выдержит. Думаю, даже до столкновения дело не дойдет. Не пойдут лошади на лосей. Тем более, что те еще и реветь громко будут. Вместе со своими всадниками, которые это будут делать на разные звериные голоса. В моем мире самые обученные кавалерийские кони, если их специально не тренировали, от верблюдов во все четыре копыта деру давали (и рев, и вид, и запах — незнакомые и пугающие), а тут еще и рога добавятся.

— Дальше в дело вступают войска Юма, — поворачиваюсь к Гуннару, который назначен официальным командующим моей армии, хотя на самом деле руководить всем будет стоящая рядом с ним Рагнхильда, которая гораздо умнее своего сводного брата, но что поделать, если она принадлежит к прекрасному полу и слушаться ее многие не захотят. Вот и приходится выкручиваться — на одну должность двух человек определять.

— Вы выходите из долины и направляетесь к лагерю имперцев. Постарайтесь сразу же в терцию построиться. Впереди катите бомбарды (мы десяток этих техномагических пушек на колесные лафеты смогли поставить). Первый залп по лагерю — разрывными ядрами. Если они замешкаются, то и второй успеете сделать. А то и третий. Стреляйте, пока они в поле не выйдут. Нам их частокол штурмовать не с руки. А когда они выйдут и пойдут на вас, то главное — не забудьте перезарядить бомбарды картечью (не знали здесь о таком виде боеприпаса до моего появления, а что может быть лучше против плотного строя врагов с близкого расстояния?). И как приблизятся их легионы к вам шагов на пятьдесят — залп. Потом бомбарды внутрь строя. И не дай, и не приведи вам, как вы привыкли, с криками навстречу кидаться! Ощетинились копьями и стоите, как вкопанные. Ждете, пока оборотни вернутся и дроу с тыла подойдут.

Гуннар косится на Рагнхильду, взглядом спрашивая, поняла ли та замысел, и, получив кивок, тоже склоняет голову.

Так, теперь последнее.

— Двести оставшихся дроу ждут на опушке леса моего специального сигнала — огненный шар в небо запущу (в качестве атакующего средства мои потуги в огненной магии не подойдут, а вот для сигнала — вполне), и по нему бегом атакуют охрану мага, который будет стоять на холме недалеко от леса. Самого мага не трогать ни в коем случае. Не стрелять хоть из пистолей, хоть из луков даже в его сторону.

Нет, еще одна деталь важная.

— Маги, — обращаюсь я к моей не слишком могучей группе огневиков. — Ваша задача завтра только ставить щиты и разрушать атаки магов противников. Берегите силы. Ни в какие индивидуальные дуэли, которые вы так любите, не вступать.

— Всем отдыхать! Завтра будет тяжелый день! — завершаю я военный совет.

Вот теперь, действительно, все. Что делать разным отрядам, если что-то пойдет не по плану, даже говорить не стал. Перепутают и устроят неразбериху. А если, паче чаяния, завтра нас разобьют, а не мы врагов, то разбежаться все и так сумеют. Этот не самый сложный маневр проблем не вызовет — дроу обратно в лес подадутся, моя армия в горы отступит, а оборотни на своих лосях от кого хочешь ускачут.

Эх, если бы я мог предполагать, что в это время в моем замке происходило, если бы моя умная глупышка Изабелла не скрыла бы от меня угрозы, которую она получила в том злополучном письме, если бы она не доверилась своей «компаньонке» и подруге дроу Диане, я бы плюнул на все приготовления к завтрашнему сражению, на продолжавшуюся бы блокаду и недовольство моих купцов, да даже на грозящий герцогству голод бы внимания не обратил. И мчался бы уже домой. А к вечеру с Дианы была бы уже содрана кожа (я тоже могу быть жестоким), и ее обезображенный труп болтался бы над воротами замка.

Но я ничего этого не знал тогда, так что спокойно сначала пообедал, потом погулял, затем поужинал и завалился спать.

А Изабелла в тот момент, когда у меня начался военный совет, почувствовала себя плохо. Сначала она подумала, что это обычное в ее положении недомогание, но когда ей с каждой минутой стало становиться все хуже и хуже, она вызвала к себе лекаря. Увы, но тот не только ничем помочь ей не мог, но даже понять, в чем причина внезапной болезни, от которой у Великой герцогини начали отниматься по очереди ноги, затем руки, и, наконец, она почти потеряла возможность говорить, не мог.

А сама Изабелла причину упорно не называла,