Приговоренный муж - Александр Евгениевич Владыкин

одних ощущениях. Надо признать, что мне пока с такими, как он, тягаться тяжело. С одним еще туда — сюда. А вот если их двое или больше будет? Очень он мне нужен. Сам у него учиться пойду. Только бы у Элен все получилось.

Так. А что у нас на поле боя происходит? Оу… А там уже финальная стадия идет. Легионеры стоят в строю, напоминающем каре. С одной стороны — мои войска, с тыла — дроу, а с двух других — оборотни. Они уже приняли свой человеческий облик и теперь сидят на лосях, готовые в любой момент их копытами начать топтать врагов. Перед имперцами стоит Гуннар и что-то вещает. Должен сейчас предлагать им сдаться. Так я ему задачу поставил. Мне горы трупов не нужны. Мне строители нужны. Дорожные рабочие. Здесь, правда, полагается захваченных пленников возвращать за выкуп, но я этого делать не собираюсь. Какой смысл? Получу за них деньги, а потом на эти деньги буду искать наемных рабочих? Так нет тут гастарбайтеров в таких количествах. А так у меня будет тысячи три, а то и больше здоровых мужиков, которые будут трудиться в течение года или двух за еду и свободу. Отличный вариант, по-моему.

Приняли имперцы ультиматум Гуннара. Бросают оружие.

И на холме архимага уже не наблюдается. Два трупа его охранников вижу, а моего будущего ректора академии уже нет. Думаю, он сейчас уже на пути ко мне. Своему будущему работодателю и ученику. Буду, как Петр Первый, который, разбив шведов под Полтавой, именовал их своими учителями и пил с пленными. И, кстати, многие их этих пленных потом неплохо себя в той же Сибири проявили, куда были отправлены. Вот и я также поступлю. Только пить не буду.

Элена с заданием справилась. Притащила мне архимага. В полном смысле этого слова — принесла, взвалив себе на плечи. Тот пока еще настолько без сил, что даже идти сам не может. Посадили его пока в отдельной палатке под охраной моих лейб-гвардейцев, которым из-за этого придется пропустить сегодняшний пир. Но служба — есть служба. На руки ценной добыче надели ридитовые браслеты, магию блокирующие. На всякий случай.

Попросила у меня девушка за это то, о чем я и сам давно мечтаю.

— Мне бы ночь или хотя бы два часа с вами провести, господин, — краснея и смущаясь, сказала она, когда я спросил, чем ее наградить.

— Не называй меня никогда господином, — ответил я, морщась.

Ну вот как теперь я смогу ее в постель уложить, если она меня так воспринимает? Насилие просто какое-то получается и использование служебного положения в личных и к тому же в предосудительных целях. Это даже хуже, чем когда начальник полностью зависимую от него подчиненную… того. То есть и смогу, конечно, и уложу, но осадочек какой-то неприятный присутствует. Так-то я привык уже к местным порядкам в этом плане, но именно с Эленой хотелось бы по-другому. Не судьба, видимо.

Вечер прошел на ура. В том смысле, что все перепились до потери чувств. Кроме меня. Приказал слуге наливать мне в кубок взвар вместо вина. А то бы первым упал — столько раз мне пришлось из него отпивать после очередного тоста в мою честь.

Наконец, все угомонились. И где же моя Элена? Куда она запропастилась? То от нее было ни спрятаться, ни скрыться, а тут куда-то пропала.

Вон она. Сидит у костра в одиночестве. Подхожу, беру за руку, веду в свой шатер.

С ней сейчас очень аккуратно надо. Бережно. Видно, что она и хочет, и боится. Не героиня сегодняшней битвы, а испуганная лань просто. Начинаю девушку раздевать. Стоит, почти не шевелясь. Только иногда мне несмело помогает с некоторыми завязками справиться. Вообще, очень люблю эту прелюдию — процесс раздевания. Настолько больше возбуждает, когда своими руками девушку от одежды освобождаешь, чем когда она сама быстренько ее с себя скидывает! Никакого сравнения. Второй вариант — это рутина. А первый, когда сам, не спеша, снимаешь одну часть гардероба, видишь участок обнаженного тела, гладишь его, касаешься губами, переходишь к следующему элементу одежды, — это песнь, поэма, ода любви и предстоящему наслаждению.

Да, сегодня буду очень нежен. Укладываю эльфийку на постель. Любуюсь ее совершенным телом. Она не пытается прикрыться, но вижу, что смущена и очень напряжена. Настолько, что ее даже целовать пока нельзя. Спугнуть можно. Только мягкие и легкие касания, чтобы оттаяла. Надо подождать, пока ротик слегка призывно приоткроется, а губы станут нежными и мягкими. Тогда можно. Но тоже аккуратно вначале.

Какая же ночь меня сегодня ждет!

Глава 26

Терапия Элены и рекрутинг мага

Тяжелая ночь меня ждет. Тут и думать не о чем.

С такими девушками, как Элена, нужно обращаться с сугубой осторожностью. У нее же очевидно нестабильная психика. Вечно натянутая, как струна. Того гляди — порвется. Да и рвалась уже неоднократно. Взять хотя бы ее попытку меня убить или побег в лес. Тут чуть что-нибудь не так сделаешь, и реакция может быть непредсказуемой.

Даже сейчас. Лежит, не шевелясь, и смотрит своими прекрасными глазами затравленно, как кролик на удава. А кто, спрашивается, еще несколько часов назад, попросил в качестве награды ночь со мной провести?

Беда с ней. Попробую с ней «цветочный» подход. Это я так в свое время для себя методу назвал, когда вот такая «и хочется, и колется» попадется. Обращаться с подобными девушками нужно, как с нежным цветком. Раскрывать по лепесточку. И не как с ромашкой, грубо отрывая их с навязчивыми вопросами — любишь или не любишь, хочешь или не хочешь? На счет «любит» хрен его знает. Мне кажется, что она и сама этого не понимает. А вот то, что хочет, не сомневаюсь. Но почему-то боится, стесняется пока своего желания. И совсем не готова еще отдаться в мои руки с полным доверием. Что ж. Постараюсь ей помочь перешагнуть через себя, раскрыться во всей красе и чувственности, так сказать.

Поработаю этаким практическим психотерапевтом — сексологом.

Поглаживания, легкие касания груди и сосков, от которых она вначале только вздрагивает. Но я настойчив, так что, наконец, дожидаюсь того момента, когда она прикрывает глаза и начинает постанывать.

Хорошо. Продолжаем лечение. Бедра. Ложбинки, образующиеся по бокам в самой нижней части живота. Невзначай, чуть-чуть, попробовал раздвинуть ее ноги, чтобы прикоснуться к святая святых. Нет. Рано. Поторопился. Стиснула ноги так, что и думать об этом