Поцелуй снежинки - Анна Бахтиярова

без присмотра не выпускает. Боится, что украдут. Удивительно, что Мира идет на бал. Впрочем, Лоренс и там намерен следить за каждым ее шагом. На меня его точно не хватит. Да и какой смысл тратит время на дурнушку Софию? Лесную королевну Снежинку он вряд ли разглядит…

…Следующий день мы посвятили работе. Готовили порошки. Точнее я готовила, распоряжаясь ножами и ступками с пестиками, которые резали и толкли сушенные травки. Летисия с Евгенией приносили ингредиенты и раскладывали в нужной последовательности. Я была уверена, что второй день подряд нам не повезет. Обязательно где-то ошибемся. Но проверка показала, что и приготовленные порошки в полном порядке. Обладают целебными свойствами и готовы к продаже.

— Замечательно! — Летисия аж в ладоши захлопала, как ребенок. — Теперь можете отдыхать. Завтра ответственный день. Вы обе просто обязаны блистать на балу.

— Жаль, что для тебя нет приглашения, — мне было ужасно неудобно.

— А мне нет, — Летисия сделала большие глаза. — Ваша тетушка из года в год пыталась меня туда отправить. Но я отказывалась. Не моё это — танцы с местной знатью. Хотя на принца я бы не отказалась глянуть одним глазком. Толпа соберется перед ратушей. Посмотреть, как он из кареты выходить будет. Я тоже подойду. Интересно, кого он в жены выберет?

* * *

В день бала я проснулась со странным чувством. Точнее, с предчувствием, что нынче произойдет нечто важное, наступит переломный момент в моей жизни. Причем, не факт, что мне перемены понравятся. Еще и ночью беспокоили странные сны. Я находилась в темной комнате и слышала, как ссорятся две женщины. Могла поклясться, что это тетушка Мелина и старуха Марша. А потом к ним присоединился третий голос, кажущийся смутно знакомым и будто давным-давно забытым. Даже просыпаясь, я продолжала их слышать, но никак не могла разобрать слов.

— Не уверена, что мне стоит идти на бал, — оповестила я сестру. — Не могу объяснить причину, но мне тревожно.

— Это просто нервы, — отмахнулась Евгения. — Попей микстуру. Из тех, что мы приготовили. Для душевного здоровья.

— Но я…

— София, как ты не понимаешь! — она повысила голос и уперла руки в бока. — Если ты откажешься идти на бал сейчас, то усложнишь мне жизнь. Матушка Элиота достала нам приглашения, помогла с платьями. Твой отказ будет черной неблагодарностью и отразится на мне. Можешь сбежать оттуда через час. Но пойти ты просто обязана!

Я тяжко вздохнула. Аргумент бы веский. Вряд ли Морисе понравится, если после всех ее стараний я не появлюсь на балу. А мы ведь, вероятно, в будущем станем родней. Или, наоборот, не станем, если я нанесу даме обиду.

— Хорошо. Но я правда сбегу. Как только представится возможность.

— Поступай, как сочтешь нужным. Главное, чтобы Мориса тебя там увидела.

— Я пойду с тобой, — шепнул Сирил, когда Евгения отошла. — Знаю, Лоренс может меня заметить. Но я постараюсь не попадаться ему на глаза. А вот тебе могу пригодиться.

— Я не возражаю, — шепнула в ответ. — С тобой будет спокойнее.

…Днем к нам явились две служанки Морисы, дабы помочь приготовиться к балу. Не успели мы с Евгенией и слова сказать, как нас усадили и принялись «колдовать» над прическами, а потом и над лицами: подкрасили глаза, брови, добавили немного румян.

— У вас обеих очень хорошая кожа, — заверила одна из девушек. — Много «красок» и не нужно. Сама природа наградила.

«Или боги леса», — подумала я.

Тут же невольно вспомнилась старая жизнь, которая, казалась, осталась очень далеко. Будто не недели прошли, а месяцы или даже годы.

Ох, папенька бы взбесился, если б узнал, что мы готовимся пойти на человеческий бал. Впрочем, сам виноват. Не появились бы тролли, мы бы и дальше жили в лесу.

— Вы прекрасны! — воскликнула вторая девушка, когда мы облачились в бальные платья.

Я посмотрела в зеркало и… мысленно с ней согласилась. Выглядели мы, правда, замечательно. Настоящий королевны! Чувствовалась и «порода», и стать. И у более яркой Евгении, и у меня. Я даже казалась величественнее сестры.

А вскоре появился Элиот и потерял дар речи. Снова. Пришлось вмешаться Летисии и, как дни назад, подтолкнуть растерявшегося кавалера в бок. Только после этого он «очнулся» и пригласил нас проследовать в крытые сани, которые ждали у крыльца. Пока мы ехали по городу к ратуше, я куталась в меховую накидку и гадала, заметит ли меня Лоренс. В смысле, меня, а не дурнушку из лавки. Хотя он в любом случае будет сильно занят опекой младшей сестры. Глаз с нее не спустит.

У ратуши уже начал собираться народ, чтобы поглазеть на принца. Хотя говорили, что он появится только к восьми вечера, а сейчас было только шесть. Но местные кумушки опасались, что это уловка. Считали, что лучше явиться пораньше, чем всё пропустить. Предприимчивые торговцы быстро сориентировались, уже вовсю ходили с лотками, предлагая горячий чай и пирожки.

По крыльцу ратуши я поднималась с ощущением, что вот-вот сердце выскочит из груди. Толпа приветствовала всех гостей бала. И нас тоже. Как очень важных персон. Внутри мгновенно ослепил свет и оглушила музыка. Играли и скрипки, и другие инструменты. Музыканты встречали гостей прямо в холле. Мы отдали одежду работникам гардероба и сразу прошли дальше — в три соединяющихся между собой зала. По лицу Элиота я видела, что он предпочел бы остаться с Евгенией наедине. Но он был джентльменом и не мог бросить меня на балу одну. Сирил от нас отделился. Решил обежать всю ратушу, осмотреться.

— Берите предсказания, леди! — перед нами остановилась дама в сиреневом парике и протянула круглую банку, в которой лежали свернутые листы бумаги.

— Предсказания? — переспросила Евгения озадаченно.

— Это леди Клодетт, — объявила миловидная девица с золотистыми локонами. Судя по похожей одежде — помощница дамы. — Она — предсказательница королевской семьи. Приехала на праздник вместе с Его Высочеством. Берите предсказания, леди.

Евгения послушалась. Я тоже, хотя сомневалась, стоит ли это дело. Предсказания — вещь наиглупейшая.

— Но тут пусто, — сестра развернула бумажку и ничего не обнаружила.

— Это пока нет, — ответила леди Клодетт. — Я помагичу, когда все гости соберутся. И тогда все леди получат предсказания. Не теряйте листочки. Это очень важно.

— Хорошо, — пробормотала я, убирая бумажку в ридикюль, и тут же о ней