Шестнадцать - Анна Чиж-Литаш

дочка, и никогда не брошу, чтобы ни случилось. Но больше не хочу жить с твоей мамой. Возможно, пройдут годы, и я пожалею о своем решении, но сегодня хочу жить именно так Ты когда-нибудь хотела чего-нибудь очень сильно, но боялась это сделать?

Карина молчала.

— Представь, что тебе хочется этого изо дня в день, из часа в час, из минуты в минуту. Внутри — шторм, снаружи — штиль. И ты терпишь, терпишь. Терпишь себя. Вскоре начинает тошнить от собственных мыслей, сомнений и вопросов, на которые у тебя нет ответов. А потом не выдерживаешь и делаешь то, что хочешь, — он запускает ладони в густые волосы. — Ты понимаешь меня?

У Карины испуганный взгляд. Глаза бегают, губы болят от укусов, особенная нижняя.

— Я не люблю твою маму, как жену, понимаешь? Я люблю ее, как личность, как женщину, которая подарила мне тебя… Так бывает, иногда любовь уходит, — он положил руку на ладонь Карины. Она не пошевелилась. — Не люблю. Поэтому и ушел.

— А ее… ту… ты любишь?

— Да.

— Надолго ли? — Карина ухмыльнулась. — И ее бросишь, как маму.

— Возможно. Это жизнь, милая. Взрослая жизнь. У нас так бывает. Люди любят, а потом не любят… И идут искать новую жизнь.

— Знаешь, пап, дело не в любви или новой жизни! — она резко встала со стула. — Дело в тебе и таких, как ты! — последние слова она процедила. — Ты ушел не потому, что больше не любил! Ты ушел потому, что слабак! Скучно стало? Так нужно было пойти прыгнуть с парашютом или сделать татуировку, а не бросать нас!

Официантка замерла возле столика, держа в руках какао и круассаны. Карина жестом показала ей поставить тарелку.

— Извини, па. Я услышала тебя. Но, как ты и думал, не поняла и никогда не пойму. Живи своей жизнью, а мы будем жить своей. И я больше не допущу, чтобы хоть кто-нибудь обидел маму, — она взяла сумку со стула. — Деньги можешь присылать. Потому что у мамы нет работы, так как ее бывший муж не разрешил ей получить образование и работать. Всегда говорил, что обеспечит, а она должна заниматься домом. Сейчас ей сорок три, и она ничего не умеет, кроме как любить и заботиться о своей семье. Счастья тебе, — она махнула рукой и направилась к выходу.

— Карина!

Она не обернулась, на ходу набросила пальто и растворилась в сумерках весеннего Минска.

Через два часа Карина лежала дома под пледом и щелкала пультом от телевизора. Мама была рядом и не переставая гладила дочь по тонким, мягким волосам.

Олег

Мусора было так много, что Олег не мог пройти к выходу, то и дело натыкаясь на мешки. Второй день он чистил квартиру от хлама. Выбрасывал все подряд: бутылки, старые рамки с фотографиями, черную посуду, грязную одежду. Соседи, сидевшие возле подъезда, с недоумением смотрели на парня, который каждые пять минут появлялся в дверях с очередным мешком.

— Олег, зачем ты все выносишь? — в окне появилась старушка со второго этажа.

— Выбрасываю ненужные вещи.

— Ты что разбогател? — выкрикнула она. — Зачем же столько добра на помойку нести?

— Это все мусор, — Олег стоял, оперившись на очередной мешок.

— Мусор?! Так у вас квартира — та еще свалка!

— Теперь не будет!

— А это что у тебя? — она еще больше вылезла в окна, пытаясь разглядеть содержимое пакета. — Батькина одежда? Ты на что ее выбрасываешь? Не стыдно?!

— А зачем она мне.

— Батьку только в землю закопали, а он уже вещи его выбрасывает!

Олег не дослушал, решительно забросил мешок на плечо и поплелся в сторону урн.

— Вот сволочь неблагодарная! — звонкий голос бабы Нади нарушил тишину сонного двора.

Парень не обращал внимания, был сосредоточен и решителен.

Да, он похоронил отца две недели назад. В тот майский день решил, что настало время, когда должен изменить свою жизнь. Раз и навсегда.

На протяжении последних месяцев он готовился к поступлению. Каждый день после школы до глубокой ночи зубрил математику, физику и русский. На выходных на учебу времени не было: устроился грузчиком в продуктовый магазин на другом конце города, чтобы никто из его знакомых не видел, что работает. Но сначала хотел вычистить свой дом от прошлой жизни, не оставив там ничего, что могло бы напомнить о том, кто и как здесь жил.

Выбросив мусор, он присел на скамейку рядом со школой. Она дремала: света в окнах не было, двери заперты, а на школьном дворе пусто. Последний звонок прошел две недели назад. Олег вспомнил, как стоял на линейке и ждал, когда она придет. Не слушал, что говорят учителя, не замечал, во что одеты одноклассники и что так бурно обсуждают, постоянно перешептываясь. Смотрел вдаль школьного двора, до последнего надеясь, что Алена придет. Представлял, как она мчится со всех ног, забросив сумку на плечо, ее русые волосы развеваются, то и дело закрывая лицо, а на губах играет самая лучшая улыбка. Но она не появилась.

В тот день он пришел к ней домой. Екатерина Владимировна сказала, что Алена здесь больше не живет. Уехала к бабушке в Барановичи, там будет учиться весь одиннадцатый класс. А потом вернется в Минск поступать в университет.

После того как дверь закрылась, парень еще долго сидел в ее подъезде на ступеньках, пытаясь поверить в то, что, возможно, больше никогда не увидит Алену.

Через год Олег поступил в университет. Первого сентября переступил порог аудитории в новых джинсах, белой рубашке и с кожаной сумкой на плече. Никто из тех ребят, которые следующие пять лет сидели с ним в одной аудитории, так и не узнал, что этот умный, красивый парень когда-то был бомжом и собирал бутылки.

Алена

Запах травы дурманил. Алена втянула воздух, пытаясь как можно дольше удержать аромат.

— Что ты там нюхаешь? — Ленька упал рядом с ней.

— Траву.

— Опять?

— Да.

— Ты сумасшедшая! — он рассмеялся и притянул ее к себе. — Сама пахнешь летом, — сказал и запустил руку в ее теплые, нагретые солнцем волосы.

— Поцелуй меня, — она наклонила голову и заглянула ему в глаза.

Он поцеловал. Медленно, вкусно, нежно.

Они лежали в высокой траве за школьным двором. Это было их место. Там они встречались после уроков и часами не могли оторваться друг от друга. Когда прошел последний звонок, продолжали приходить сюда и прятаться ото всех, не делясь ни с кем своим счастьем.

— Я люблю тебя, — он оторвался от ее губ. — Я тебя очень люблю.

Алена прикусила губу, разглядывая