Хозяйка магической лавки – 6 - Александра Черчень

Может, и хорошо. Страшно даже представить, что бы творила Эва при больших возможностях!

– Когда я только вернулся, то пытался наладить контакт, но… Эве было тринадцать лет.

– Сложный возраст, – кивнула я. – Особенно если ты потеряла всю семью и годы жила в одиночестве в казенном заведении.

Не знаю, как пансион Эвы, но тот, в котором воспитывали меня… был не плохим, нет. И наставиницы старались относиться к нам с теплом. Но тем не менее, это была скорее официальная доброжелательность, чем что-то по-настоящему искреннее.

– Очень сложный возраст, – выдохнул Дар и провёл пальцами по краю чашки. – Я старался. Правда. Дарил ей всё, что мог: лучшие платья, украшения, поездки. Устраивал приемы, чтобы она чувствовала себя важной. Чтобы её не дразнили в пансионе – у неё всегда были последние новинки моды, кареты, наряды. Я оплачивал обучение, подарки учителям, даже книги, которые она не читала. Всё, что угодно, лишь бы не чувствовала себя брошенной.

Он усмехнулся, но в этом не было радости.

– Только теперь понимаю, что на деле я выступал в роли большой фигуры за её спиной. Эдакий защитный фасад, кошелёк на ножках. Не отец, не брат, даже не воспитатель. Просто удобная тень, за которую можно спрятаться и получить всё, не прилагая усилий.

Дар откинулся на спинку стула, сцепил пальцы в замок.

– Скажу честно: было проще откупаться. Это не требовало разговоров, объяснений, вовлечённости. Да она и не стремилась к большему. Её устраивало всё.

Я молчала. Потому что сказать было нечего. В этом «проще откупаться» звучала усталость и, возможно, сожаление. Но не вина. И, наверное, он имел на это право.

– Потому, когда от короны поступило предложение, – продолжил он, – а она, разве что не прыгала до потолка от счастья, я решил, что всё складывается очень удачно. С ней будут обращаться хорошо. Её жизнь будет обеспечена и защищена. Я… я подумал, что наконец-то сделал всё правильно.

– И не обратил внимания на то, что она совершенно неадекватно влюблена.

Он перевел на меня взгляд.

– А откуда мне было знать, как выглядит «адекватно»? – спросил Дар. – Адель, хочу заметить, что по моим наблюдениям влюбленность вообще ничего общего с рациональностью не имеет. Это скорее миф, что можно кого-то любить и при этом думать логически. Только ты вот такая.

Я прищурилась.

– Не повезло тебе, конечно.

Дар фыркнул.

– Да с какой стороны посмотреть. Твоя эмоциональная устойчивость и способность держать дистанцию – это одновременно и моё спасение, и моя пытка.

Некоторое время мы просто сидели. Его ладони лежали на столе, пальцы чуть подрагивали – будто он всё ещё прокручивал в голове прошлое.

– В общем, вот так оно всё и сложилось, – сказал он тише. – Одно событие за другим, одно упущение за другим. Всё неосознанно, без злого умысла, но… результат всё равно ужасный. Вместо хорошего человека – капризная девчонка, привыкшая к тому, что любое желание исполняется по первому вздоху.

Он замолчал. Только потом, глядя в чашку, добавил:

– А потом магия инкуба лишила ее последних мозгов. И она решилась на совсем уж незаконные методы устранения возможной конкурентки.

Он поднял глаза и посмотрел прямо на меня.

– То есть тебя.

Некоторое время мы сидели в тишине. Она уже не была напряжённой – просто пустой, спокойной, как после дождя. Дар снова посмотрел на меня, и голос у него стал мягче:

– Я не идеальный человек, Адель. И точно не идеальный родитель. Воспитатель? Как бы правильно меня назвать?.. Потому что Эве, очевидно, очень хотелось быть именно дочерью. Мы даже одно время так всем и говорили, что по крови племянница, а по факту – приемная дочь. Ей так было легче, и я не возражал. Возможно, зря? Впрочем, тогда это меня не волновало. Я просто шел к своей цели. Став мэром, я увидел то, во что превратилась страна… во многом из-за того, что у государства нет возможности использовать силу Хаоситов, а также их родовые артефакты.

– И потому решил восстановить историческую справедливость.

– Именно. Но потом появилась ты. И внезапно я захотел чего-то настоящего. Простого, но… невозможного. Чтобы кто-то знал меня – по-настоящему. Видел и сильные стороны, и все трещины. И при этом не отворачивался.

Сердце сжалось.

Я встала, подошла ближе и обняла его – не как возлюбленного, не как будущего мужа. Просто – как человека, которому сейчас нужна была эта поддержка.

– Ты не был обязан справиться идеально, – тихо сказала я, прижавшись лбом к его виску. – Никто не дает нам инструкции, как растить детей. Или как быть братом. Или как остаться целым, когда рушится всё. Мы просто делаем, что можем.

Дар положил руку мне на спину. Осторожно.

– Адель…

– Что?

– Спасибо.

Я кивнула. И, чуть отстранившись, посмотрела ему в глаза.

– Твоя очередь.

– Что?

– Вопрос. Ты сказал: по одному. Я задала свой.

Дар помолчал, внимательно глядя на меня. Уголки его губ чуть дрогнули – и в глазах появилась уже знакомая мне смесь насмешки и тепла.

– Хорошо. Тогда так…

Он сделал глоток чая, поставил чашку и, слегка наклонив голову, спросил:

– Когда ты поняла, что я тебе нравлюсь?

Я замерла с чашкой в руке. Потом театрально закатила глаза и фыркнула, чтобы скрыть растерянность:

– Ну конечно. После всей этой исповеди – вот такой вопрос?

– А что? Мы играем в откровенность, – невинно заметил он.

Я повертела чашку в руках, задумчиво вглядываясь в чай, словно ища там ответ, и только потом вздохнула:

– Сначала ты меня злил. Потом бесил. Потом раздражал. А потом снова бесил. И мы с Книжулей и прочей нечистью считали тебя злодеем.

Дар не перебивал, только приподнял бровь и уселся поудобнее, ожидая продолжения.

– Но… впечатлилась я всё равно сразу. Ещё при первой встрече. То ли наглостью, то ли тем, как ты себя держал.

Я наконец подняла взгляд.

– В том коридоре… ты напоминал хищника. Белого барса. Я таких видела в энциклопедии. Огромные, грациозные, с глазами, в которых холод и огонь в одном флаконе. Красивые, опасные и очень редкие.

– Получается, тебя нужно впечатлять величественностью? – со смешком спросил он, чуть склонив голову.

– Я тогда впечатлилась так, что хотела сбежать подальше и видеть тебя только издалека. Но потом… – Я замолчала, перебирая в памяти наши встречи. Каждая из них становилась всё теплее, всё ближе. – Думаю, всё начало меняться после прогулок, на которые ты меня вытаскивал. Маяк с историями о принце Инквизе и ресторан, который ты снял целиком. С одной стороны – ужасная расточительность, а с другой в тот момент для меня было очень важно то, что я могу не думать о сплетнях. И не ухмыляйся, для меня это не то чтобы важно, а скорее тревожно. Я не привыкла быть в центре внимания.

– Получается, тебя нужно интересно выгуливать и вкусно кормить? – подчеркнуто серьезно уточнил Дар.

Я прыснула в кулак, но всё же кивнула.

– А ещё дарить интересные подарки, – добавила я. – Свечи с чарующими ароматами, алхимические часы, цветы, которые можно посадить или использовать в зелеварении. А не только те, что вянут через три дня.

– Значит, то, что я занимался этим сам, а не перепоручил секретарю, действительно сыграло роль, – провёл он пальцем по ободку своей чашки.

– И часто такое вообще делегируют? – с подозрением спросила я.

– Я так делал практически всегда, – признался Ибисидский. – Вернее до того, как я стал богат, конечно же и чувства были иными, и подарки. Но девушки не особо ценили.

Я пристально посмотрела на Одара. И честно сказала:

– Сложно представить, что тебя отвергали.

– Возможно потому, что до такой степени самоуверенным я стал с обретением финансовой независимости. Поверь, в юности, особенно до смерти родственников, я был достаточно нежным юношей и точно не метил в большую власть. После смерти семьи и появления Эвы, я изменился. У меня больше не было права быть слабым. Появилась цель. И броня.

Понимая, что атмосфера стала тяжеловатой, я вернулась к чайнику, аккуратно подлила чаю сначала себе, а потом Одару.

– Ещё вопрос – или оставим на следующий