Его невыносимая невеста - Натали Палей

Я смотрела на себя широко распахнутыми восхищенными глазами, до бешеного биения сердца осознавая, что выгляжу сегодня одновременно женственно, нежно и невероятно романтично. А Ричард Честон, если бы ещё не был влюблен в меня, этим вечером был бы однозначно повержен в самое сердце.

Дверь вдруг резко распахнулась. В отражении увидела, как на пороге застыла тетушка Джулия.

В темно-кофейном бархатном платье, с элегантно уложенными волосами и опаловым гарнитуром в золотой огранке леди Мейсон выглядела идеально.

— Долго ты ещё⁈

Надменный взгляд встретился с моим, и у леди совершенно откровенно упала челюсть. Тетя побледнела, уставилась на меня во все глаза и, казалось, никак не могла поверить тому, что видела.

Серый холодный взгляд стал темнеть от ненависти, которая медленно заполняла радужку, отчего последняя почти слилась со зрачком. Красивые яркие губы сжались в тонкую злую линию.

— Пошли вон, — процедила леди, бросив презрительный взгляд на горничных дома Честона.

— Мы подчиняемся приказам мисс Уэст, миледи, — невозмутимо отозвалась Джейн, не сдвинувшись с места.

— Вы находитесь в моем доме, — ледяным тоном проронила тетя. — В этом доме все подчиняются мне.

— Но не мы, — твердо отчеканила Эдит. — Если мисс Уэст прикажет, мы выйдем.

Я медленно обернулась, встретилась взглядом с той, которая перенесла свою ненависть с моей мамы на меня.

— Если выставишь своих девок, кое-что услышишь о своих родителях, — чуть слышно процедила леди Мейсон.

— Джейн, Эдит, оставьте нас, — попросила я.

Уверенность в своих действиях мне придали слова Ричарда о том, что фамильные драгоценности Честонов обладали защитной функцией, а платье создано из заговоренной ткани.

Девушки присели в почтительных книксенах и вышли из комнаты. Напоследок Джейн обернулась и наградила меня беспокойным взглядом. Я ответила невозмутимым и промолчала, но забота девушки меня тронула.

Леди Джулия, которая освободила горничным проход, шагнула в мою сторону.

Женщина снова окинула меня долгим оценивающим взглядом, а я, чтобы прервать затянувшееся напряженное молчание, сама спросила:

— О чем вы хотели рассказать?

21.2

— О дневнике Дианы. Если вернешь Ари в Бирн, я отдам его тебе.

Мне было интересно, что скажет тетя, ведь правду о маме она не могла знать.

От её же внезапного предложения, произнесённого ледяным тоном, я вздрогнула и внимательнее всмотрелась в холодное аристократическое лицо.

У леди Мейсон находится мамин дневник?

В памяти вдруг возникли яркие воспоминания, как я застаю маму в папином кабинете, а она сидит за его огромным столом и что-то пишет в книге с чистыми листами.

Обложка у той книги кожаная, цвета сочной зелени, с дивными золотыми цветами. При мне мама всегда закрывала ту зеленую книгу, и никогда не удавалось увидеть то, что она писала в ней. Наверное, та книга и являлась её дневником, и именно её я не смогла найти среди маминых вещей.

— Зачем вы забрали его? — Как можно спокойнее спросила, подавляя охвативший гнев. — Личные вещи мамы — это мое наследство.

— Пока непонятно, кто в итоге унаследует имущество Уэстов, — невозмутимо проронила тетя, сузив глаза. — Наследство заморожено. Дневник и другие документы входят в наследственное имущество. Я и твой дядя забрали их из поместья для лучшей сохранности.

Не стала спорить, что совершенно очевидно, кому должен был достаться дневник леди Дианы Уэст. Уж точно не той, кто всю жизнь ненавидел ее.

— Ты дашь магическую клятву о том, что вернешь Ари из проклятого северного храма обратно в Бирн. В момент ее возвращения я отдам тебе дневник, — заявила тетя.

— Он в том же виде, в каком попал к вам?

— В том же. Более того, признаюсь, я не смогла его прочитать. Он закрыт магическим заклинанием. Гарантии, что ты сможешь с ним справиться, я тебе не дам.

Вот как.

Значит, мама хорошо охраняла свои тайны. И теперь понятно, почему. А тетя не являлась магом и вероятно даже не подумала, что дело в родовой магии. Лучше нее никто и никогда не хранит семейные секреты. Но…

— Если вы не смогли открыть книгу, как поняли, что это дневник?

— Горничная твоей матери рассказала. Не хотела отдавать, — усмехнулась леди Мейсон. — Не доложила тебе?

— Нет, — призналась, вспомнив Лию Рут, мамину горничную, добродушную женщину средних лет. Почему она промолчала о том, что тетя забрала ту зеленью книгу?

— Что ты решила?

— Не уверена, что у меня получится вернуть Ари, — озвучила очевидное. — Ведь не я отправила ее.

— Не ты. Лорд-ректор. После визита к нему твоего жениха.

На последнем слове голос леди сорвался, она тихо взвизгнула. От этого резкого звука меня пронзила неприятная дрожь.

В это же время в комнату постучали и, не дожидаясь ответа, дверь сразу же распахнулась. Вошла горничная в серой униформе прислуги Мейсонов, с подносом, на котором стояли графин с ягодным морсом рубинового цвета и два изящных бокала на коротких ножках.

— Миледи, ягодный морс, как вы приказали, — тихо проговорила девушка.

— Поставь поднос на стол у окна и разлей морс по бокалам.

Пока горничная пересекала комнату, в открытую дверь я заметила Джейн и Эдит, которые тут же впились в меня вопросительными взглядами: мол, не пора ли вас спасать от этой злыдни, мисс?

Ответила девушкам взглядом, что у меня все хорошо.

Я не обращала внимание на горничную Мейсонов, ведь мне не было до нее никакого дела. Морс я пить не собиралась.

До сих пор помнила, как в день рождения Ари в библиотеку, где меня нашла тетя и начала разговор в довольно дружелюбном тоне, тоже вошла горничная с подносом. На том подносе тоже стоял графин с рубиновым морсом. Я тогда выпила бокал, а после проснулась вместе с Ричардом в одной постели.

Когда горничная Мейсонов споткнулась рядом со мной, а графин и бокалы соскользнули с подноса на пышный ковер, я не сразу осознала, что произошло.

— Аннет, какая ты неловкая! — процедила леди Мейсон. — Завтра же рассчитаю тебя, негодяйка!

Я медленно опустила взгляд.

Аннет…

Аннет?

В библиотеке загородного дома Мейсонов тетя тоже именно так обратилась к той горничной.

Бордовые разводы расползались по юбке и уродовали атласную ткань жемчужно-серого платья, в котором я была хороша, как никогда раньше. От разочарования и расстройства сердце скрутило в тугой маленький узел. Я медленно