Ты - моё чудовище - Светлана Ершова

одеваясь заглянула в ванную и, убедившись в отсутствии парня, прикрыла глаза, пытаясь не разрыдаться от затопившей душу горечи. Ушёл и даже записки не оставил. Ну да, чего теперь-то передо мной распинаться, всё, что ему было нужно, он уже получил!

Собиралась я на автопилоте, не совсем осознавая, что делаю. Безумно хотелось остаться в комнате, чтобы не встречаться с действительностью лицом к лицу, но я же не страус, чтобы прятать голову в песок. Не сегодня, так завтра, а всё равно придётся. Ну и к чему оттягивать? Уж лучше переживать свершившееся, чем дёргаться в напряжённом ожидании.

Несмотря на всю решимость, на подходе к столовой сердце перешло на стремительный бег. Страшно было до чёртиков, а самое ужасное – надежда, что Итон не предаст, всё ещё жила в моей душе. Похоже, зря...

Варис сидел за столиком золотой молодёжи. Моё появление он заметил сразу, тут же поднялся и... запрыгнул на стол. Выпрямившись в полный рост, он громко произнёс:

– Прошу тишины, уделите мне немного внимания!

Адепты мгновенно замолчали. Это затишье даже работники кухни не спешили нарушать, тоже заинтересованно прислушиваясь.

– Всё вы знаете о пари на совращение Агнессы Кили, заключённое между мной и Окино...

Ну вот и всё, теперь осталось только достойно выдержать ядовитые насмешки и презрение. И попробовать не умереть от невыносимой боли в разбившемся сердце.

37

АГНЕССА.

Многие нагло ухмылялись, поглядывая на меня с любопытством, ожидая реакции. Но были и те, кто стыдливо отворачивался.

– Ну что же вы? Не стоит отводить взгляд. Знаю, что ставки делали почти все, если хватило совести вляпаться в эту грязь, так имейте смелость в этом признаться, глядя в лицо ничем не обидевшей вас девушке. Ладно, в данный момент я не об этом.

Крайний срок окончания спора ещё не наступил, но уже сейчас я хочу сделать заявление, – на секунду замолчав, Итон посмотрел в мои глаза и чётко произнёс: – Я проиграл и готов выполнить условие. Фел, врубай!

Фелисия кивнула и включила стоящий перед ней артефакт-проигрыватель. По столовой разлились звуки ритмичной музыки, и Варис медленно потянул футболку вверх. Я окончательно переварила его слова и осознала что происходит, только когда белоснежная тряпка отлетела в сторону, а парень, поиграв рельефными мышцами, потянулся к ремню. Дальше смотреть на эту вакханалию не было ни малейшего желания, ибо безумно хотелось выцарапать глаза всем присутствующим здесь представительницам женского пола. Мне кажется, даже у раздатчиц слюни капали, несмотря на возраст, что уж говорить об адептках?

Рванув вперёд, я ухватила Итона за запястье, не позволив расстегнуть ремень. Стукнула по артефакту, останавливая музыку, и рявкнула:

– Что ты творишь?!

Присев на край столешницы, он свесил ноги и, притянув за талию, пристроил меня между своих колен. Не обращая внимания на мгновенно сковавшее моё тело смущение, парень чмокнул меня в кончик носа и сообщил:

– Я же сказал: выполняю условия спора. Стриптиз с полной обнажёнкой.

Как с полной?! Кто вообще ему дал право выставлять на всеобщее обозрение... свою обнажёнку? Я точно не разрешала!

– Но ты же победил, – прошептала я чуть слышно.

– Придурочка ты, Кили, я проиграл и уже давно. Я спорил на то, что займусь с тобой сексом, а занимался любовью и по-другому у меня бы не получилось. За то, что вообще ввязался в эту мерзость – прости! Просто я не мог отдать тебя Окино, который был инициатором пари. Влюбился ещё тогда, хоть и не совсем это осознавал.

Видя, что все на нас смотрят и внимательно прислушиваются к тихому разговору, я стояла красная, как маков цвет, но не могла не спросить:

– Влюбился?

– Втрескался по самые острые уши! Хотя нет, больше, до кончиков рогов!

Итон говорил открыто, нисколько не стесняясь свидетелей, и я, расплывшись в счастливой улыбке, повисла на его шее. Нет, я так при всех признаться в своих чувствах не могу, подожду, когда мы останемся наедине. Но кое-что я всё-таки могу для него сделать. А может, и для себя, как ни крути, а мысль что на него будут глазеть всякие озабоченные вызывала желание рвать и метать. В основном чужие лохмы.

Посмотрев на Кирстона, всё ещё не понявшего, что вляпался, спросила:

– Я так понимаю, главным условием была потеря невинности? – дождавшись утвердительного кивка, продолжила: – Тогда Варис выиграл. А вот ты даже близко не подошёл. Так что, стриптиз мы сегодня всё-таки посмотрим!

– И про полную обнажёнку не забудь! – встряла Фел и, мстительно усмехнувшись, вновь включила музыку. – Давай же, не робей, Окино, мы ждём! – выкрикнула эльфийка, поиграв бровями.

Сейчас, когда внимание переключилось с нас на зло запрыгнувшего на стол колдуна, я потянулась к уху Итона и призналась:

– Не хочу на это смотреть, давай уйдём?

Кивнув, он увлёк меня к раздаче и выпросил пару сандвичей, которые человечка заворачивала, не отрывая глаз от Кирстона. Только добыв пропитание, мы сбежали в парк.

– А как же пары? – поинтересовалась, озадаченно покосившись на академию.

Раньше я никогда не прогуливала и делать это оказалось неловко, заучка ведь! Зато возлюбленный ничего подобного не испытывал.

– Сейчас у тебя зельеварение, поверь, Тиера поймёт и простит.

– Расскажешь, что ты ей сделал? Трудно представить эту стерву покладистой.

– Пока ничего, лишь немного припугнул, – ответил он невозмутимо.

– Пока? – уловила я интересную оговорку.

– Именно. Забудь. Лучше поведай-ка мне, чего это ты на танец Окино посмотреть не пожелала? – бросил он на меня подозрительный взгляд.

Услышав ревнивые нотки в бархатистом голосе, я улыбнулась и, обхватив талию Итона одной рукой, прильнула к его боку.

– Ну-у, ты видимо позабыл, что я посещала мужскую душевую. Поэтому отлично осведомлена: смотреть там особо не на что! – хитро стрельнула глазками в возлюбленного.

– Значит, всё-таки смотрела?

– Ну знаешь ли, ни один из парней не скрывался. А если бы я, крепко зажмурившись, начала передвигаться на ощупь... тебе бы это ещё меньше понравилось!

– Хм, да-а, тогда бы точно пришлось искать гаремы, что бы столько евнухов задарма не пропали! – согласился Варис и... ущипнул меня за попу. – Кроха, а я всё ещё жду.

– Чего? – нахмурилась я непонимающе.

– Признания в любви. Я, конечно, и так это знаю, но услышать – совсем другое.

– И откуда такие познания? – спросила ехидно.

Остановившись,