Ботаник - Анна Шварц

трогала. Выглядит оно еще лучше. Так, словно может разбить чье-нибудь сердце и заставить плакать в углу. Если бы он начал выкладывать эту обнаженку в интернете, ему бы платили кучу денег.

Но это не то, что я готова посмотреть сейчас! Это слишком рано!

— Давай лучше…

Этот монстр отбрасывает футболку и смотрит на меня.

Я, скромно потупив взгляд, стараюсь не пялиться на него, но я не могу спрятать глаза в глазницы, поэтому все равно вижу его пресс.

Стоит ли ему сделать комплимент, или это будет неуместно?

— Не рано ли ты раздеваешься? — бормочу вместо комплимента я.

— Нет. Мне же надо тебе понравиться?

О, дорогой монстр, ты, конечно, вытащил свое самое лучшее оружие… Но было бы лучше для моего сердца и разума, если б ты его прятал подольше.

— Просто… — я аккуратно начинаю поднимать взгляд, и осекаюсь в этот момент.

Потому что когда первый шок проходит, я замечаю странные шрамы на его животе. Не самые красивые. Так безбожно потрящие это тело. Уже беленькие, но заметные, достаточно длинные.

Я как-то даже забываю о том, что тут происходит. Меня просто поражает подобное издевательство над красивыми вещами. Даже если они принадлежат такому демону, как он.

— А это откуда это у тебя? — спрашиваю удивленно я, показывая пальцем, опасаясь прикасаться к телу этого монстра.

— Угадай, Вика. — кончики его пальцев внезапно пробираются под мой топ, поглаживая кожу, и от этого прикосновения бегут мурашки.

— И как же я угадаю? Я не гадалка. — отвожу я взгляд, а он наклоняется к моему лицу. Дикий темный монстр, стремящийся меня в очередной раз съесть.

— Очень забавно, что историю о стрельбе в школе долго обсуждали все в городе, но как меня пытался убить собственный отец - быстро позабыли. — его рука задирает мой топ, обнажая грудь, и вот эти действия вообще не вписываются в атмосферу его рассказа, от которого у меня холодные мурашки. Я растерянно смотрю на его лицо. На нем нет эмоций. Пока он это говорит. — А она не менее увлекательная.

Очень странно называть такую историю увлекательной. Хорошо, что его друг заранее вкратце эту историю рассказал, или бы я испытала совсем лютый шок, заодно увидев демонстрацию последствий сей истории.

— Это из-за него? — бормочу я, не зная, что сказать.

— Это не “из-за него”. Это он сделал. После того, как убил свою жену, принялся за меня - несколько раз ударил меня ножом. — пока он об этом рассказывает, он смотрит на мое лицо. Отчего я ощущаю ледяной страх, скользнувший в сердце, потому что его взгляд такой же, как и тогда ,на пруду. Несмотря на то, что он не делает сейчас ничего плохого со мной. И вообще был настроен переспать со мной.

— Э-это было очень больно, наверное.

— Я где-то слышал, что смертельные раны не болят. Не знаю, насколько это так, но мне не было больно, и соседи потом сказали, что когда я выполз в подъезд, вся площадка была в крови. Даже не знаю, как меня смогли спасти.

— Боже. — онемевшим языком произношу я. Вообще, было бы неплохо, если бы он не продолжал меня трогать, рассказывая подобное. Крайне неуместно, правда. Но ему плевать, потому что он поглаживает мою грудь, иногда сминая ее. — Плохо так говорить, но хорошо, что твой отец… умер.

— Хочешь расскажу кое-что по секрету? — этот демон наклоняется еще ниже, к моим губам, будто целуя. Я буквально чувствую, как он едва касается их, когда говорит.

Я не хочу секретов! Задницей чую, что это точно не какие-нибудь невинные институтские сплетни.

Но прежде чем я успеваю отказаться, он продолжает:

— Это я его убил.

— А… — вырывается у меня на выдохе.

Блядь. Ну, спасибо.

За такой секрет.

Мало того, что он и так вызывает постоянно легкое чувство ужаса, даже когда просто заигрывает со мной, теперь я буду знать, что он на 100% умудрился когда-то убить человека. Его отец - полная мразь, тем не менее…Хотя, это была самозащита. Но все равно, как-то страх берет.

— Это было мое первое убийство.

— Первое? – вырывается у меня в шоке.

— Ну, и пока единственное.

Пока?!

— Было так жалко, что я не успел подольше посмотреть на его лицо, пока он умирал. — пока он это говорит, он разводит мои колени и устраивается у меня между ног, чмокнув меня в губы между делом, а я округляю глаза.

Да ты серьезно, гребаный Князь Ада?! Что за ебанутые у тебя прелюдии?! Мало того, что у меня были флешбеки от его поцелуя в школе, так теперь, если я найду нормального парня, у меня будут флешбеки при прелюдиях, о том, как ты рассказывал мне про убийство?

— А ты не мог бы… — вырывается у меня, как он практически ложится на меня нижней частью тела, и я сдавленно выдыхаю. Блин.

— Если бы он не воткнул в меня несколько раз нож, я бы медленно убивал его, наблюдая до самого конца за его мучениями. — эта гребаная скотина между словами продолжает коротко целовать меня. — Но раз тогда не вышло, я бы посмотрел на кого-нибудь еще.

У меня начинает дергаться глаз.

— Ты… послушай, не мог бы ты рассказать это мне попозже? Не когда трогаешь меня. Это немного не располагает к нужному настрою.

— Да? — он будто бы искренне удивляется. — А у меня встал.

Господи Боже, ты, долбанутый монстр…

Гребаный его ненормальный отец. Ты в курсе, что породил настоящего демона?

— Ладно, Вика. — он продолжает издеваться над моими губами, периодически целуя, и на этих словах еще коротко лижет их. — Потом расскажу. Давай… — его рука ложится на мое бедро и сжимает его, впиваясь подушечками пальцев в кожу. — Переспим наконец?

Я обреченно закрываю глаза, подбирая подходящие ругательства.

После того, как вместо прелюдий я получила кровавую историю о его прошлом и признание в том, что он не против посмотреть, как кто-нибудь помирает? Спасибо, блядь, нет. Гений.

28

У меня только один вопрос - рассказывал ли он эти истории девушкам, которые были до меня? Если да, то я еще больше понимаю, почему они были в ужасе от секса с ним. “Чудесные” прелюдии, садизм после