Все наши цвета - Инма Рубиалес

отражаются уставший взгляд, темные круги под глазами, посеревшее лицо. Неудивительно, что Лия задавала утром вопросы. Кенни и Саша знают меня лучше, но она более внимательна. Наверное, поэтому только она заметила, что что-то не так.

К счастью, она не стала расспрашивать дальше. Хорошо, что мы не настолько близки и необязательно так уж переживать друг за друга.

«Думаю, то, что ты чувствуешь, – это пустота».

Помедлив, я открываю галерею изображений на смартфоне. У меня есть отдельная папка с видео и фотографиями Клариссы. Я обещал себе пересмотреть их, когда буду готов, но с тех пор, как ее не стало, прошло десять месяцев, а я так и не сделал этого. Как я могу продвинуться с эскизом, если запрещаю себе ее вспоминать? Я бегу от нашей истории, как трус. Не хочу думать о ней. Не могу. Просто не могу.

Кларисса заслуживает, чтобы ее любили и помнили. А я снова и снова подвожу ее.

«Думаю, то, что ты чувствуешь, – это пустота».

Убираю телефон и выхожу из ванной.

Переодевшись в своей комнате, я замечаю свет в гостиной. Бабушка сидит в кресле, надев очки для чтения.

– Я думал, ты уже спишь, – говорю я, стоя в дверном проеме со скрещенными руками.

Она поднимает на меня взгляд.

– И где это ты был? – спрашивает она, снова возвращаясь к чтению.

– Бегал.

– Хорошо, что не вернулся раньше. Помнишь Гертруду из моей группы по зумбе? Я пригласила ее на кофе. А она все держалась настороже, пока не поняла, что тебя нет дома. Кажется, она по-прежнему считает тебя приспешником дьявола.

– А это, случайно, не та, которая говорила, что я похож на преступника?

– Дорогой мой, одно другого не исключает.

– Это из-за татуировок?

– Несмываемые метки демона, – драматично отвечает бабушка. Мы оба улыбаемся. – Ужин на кухне. И еще можешь съесть йогурт. Но только не ванильный, Лия его обожает.

Меня не удивляет, что бабушка так о ней заботится, она просто в восторге от Лии.

– С каких это пор Лия тебе нравится больше, чем я?

– Она теперь моя новая приемная внучка.

– Кажется, это не так работает.

– Она каждый вечер поливает мои герани. Это заслуженный титул, – заявляет она так, будто это единственное объяснение, чем именно Лия завоевала ее расположение. – Она очень хорошая девочка, не чета той прошлой репетиторше.

Ну еще бы. Сначала та вытянула из нее деньги за бессмысленные уроки, а потом заявила бабушке, что она «безнадежна». Я боялся, что Лия окажется такой же – просто будет брать плату и ничему не научит. Но я ошибался. Не знаю, чему именно она научила бабушку, но с тех пор, как Лия появилась в нашей жизни, та стала заметно счастливее.

– Повезло, что ты ее наняла, – замечаю я, хотя сам же сначала и говорил, что бабушка об этом еще пожалеет.

И конечно же, она не упускает возможности меня поддеть:

– Так-так, кажется, кто-то готов забрать свои слова обратно.

– Возможно. Только не вздумай ей об этом сказать. Не хочу доставлять ей такое удовольствие.

Насчет Лии я ошибаюсь далеко не впервые. И почему-то это меня совсем не раздражает. Пожалуй, мне даже нравится, что она все время меня удивляет.

– Что между вами? – спрашивает бабушка, пристально глядя на меня поверх очков.

– В каком смысле?

– Я все замечаю, дорогой мой. Ты возвращаешься с работы, и она тут же собирается домой. Я видела, как вы ведете себя друг с другом, я на таком собаку съела. А вы даже притворяться толком не умеете.

– Мы друзья, – отвечаю я.

– Просто друзья? – Бабушка качает головой, явно не веря ни единому моему слову. – Друзья так не смотрят друг на друга.

Она права, но мне совершенно не хочется об этом думать.

– Ох уж эти твои турецкие сериалы. Теперь тебе везде мерещится романтика, – отшучиваюсь я.

– Просто постарайся не сделать меня прабабушкой раньше времени.

Как воспитанный внук, я показываю ей средний палец, и она сдавленно ахает.

Все еще улыбаясь, я иду ужинать. На столешнице стоит тарелка с мясом и овощами, прикрытая крышкой. Все уже остыло, но мне лень возиться с микроволновкой, так что я просто беру тарелку, достаю вилку из ящика и наливаю стакан воды, прежде чем вернуться в гостиную. Рухнув на диван напротив бабушки, я замечаю, что она полностью поглощена чтением.

Я жую мясо и рассматриваю стопку страниц у нее на коленях. Тут даже переплет есть.

– Что это? – спрашиваю я с набитым ртом. – Домашнее задание от Лии?

– Вроде того, – хмурится она. – Дорогой, ты, случайно, не знаешь, что такое дежавю? Это такой деликатный способ сказать… эякуляция?

Я давлюсь мясом и начинаю кашлять, стуча себя по груди. Бабушку это ничуть не трогает, будто это не она только что будничным тоном произнесла слово «эякуляция».

– Ну ты скажешь или нет? – нетерпеливо настаивает она.

– Что ты вообще читаешь? – Я наконец прихожу в себя и тянусь за водой, чтобы унять жжение в горле.

– Ой, это такая захватывающая глава. У главных героев случился романтический момент, и тут он говорит, что у него дежавю. Лия сказала, что, если я не понимаю какое-то слово, можно догадаться по контексту. Ну вот я и решила, что у Хантера преждевременная эякуляция и…

В голове моментально щелкает.

Хантер.

– Она дала тебе это? – с трудом произношу я, не веря своим ушам.

Едва бабушка понимает, к чему я клоню, с ее лица исчезает вся краска.

– Дай сюда! – Вскочив на ноги, я пытаюсь выхватить у нее книгу, а она старается меня ею огреть.

– Даже не мечтай, юноша. Лия меня убьет, если я отдам это тебе.

Это подтверждает мои подозрения.

Мне нужно забрать книгу. Любой ценой.

– Как это вообще оказалось у тебя?

– Я умею разыгрывать свои карты, дорогой мой.

– И что же ты сделала?

– Я ее шантажировала.

– Бабуля, что за хрень ты несешь?

– Следи за языком!

– Шантаж, между прочим, уголовно наказуем.

– Пусть тогда меня арестуют.

Делаю шаг вперед, но она вскидывает книгу, как оружие, готовясь к контратаке. Сдавшись, я отступаю с поднятыми руками, а то с нее станется меня оглушить.

– Рано или поздно ты потеряешь бдительность, и я этим воспользуюсь, – предупреждаю я.

– Я пообещала Лии, что не позволю тебе трогать книгу, и слово свое сдержу. – Чтобы доказать серьезность своих намерений, она поднимается, прижав к груди переплет, и проходит мимо меня, вздернув подбородок. – Прости, дорогой, но у тебя нет ни единого шанса заполучить «Под кожей».

– Едва ли Лия станет возражать.

– О, поверь, еще как станет. – Судя по ее тону, они это обсуждали, а значит, обсуждали и меня. Бабушка направляется к двери, но, прежде чем выйти, оборачивается, поджав губы. – Ты не знаешь, что случилось? Сегодня она казалась… рассеянной. Это опять из-за той ее подруги? А Лия так радовалась, что они помирились.

Настроение резко портится. Подруга? Линда не заслуживает такого звания, особенно после того, как она вела себя с Лией утром.

– Может, просто устала от учебы, – лгу я. Это Лии решать, рассказывать или нет. Но как я ни стараюсь притвориться равнодушным, меня выдает раздраженная гримаса.

Бабушка печально вздыхает. Мне кажется, она понимает гораздо больше, чем показывает.

– Иногда я думаю, что Лия слишком добра себе во вред. – Никаких возражений с моей стороны. Затем бабушка кивком указывает на какую-то мятую коричневую вещь на стуле. – Она забыла забрать свой шарф. Ты не мог бы его вернуть?

– Завтра передам, когда увидимся.

– А почему не сейчас?

– Бабушка, на дворе двенадцатый час!

– Тебе не помешает развеяться. Не думай, будто я не заметила, как мало ты спишь в последнее время.

Я стараюсь не обращать внимания на то, как внутри все сжалось. Хотя я ничего специально не скрывал, лучше бы она об этом не знала. Все в порядке. Мне не нужно, чтобы она – да и вообще кто угодно – за меня переживала.

– Я вполне могу развеяться с кем-то другим, – возражаю я. – С Кенни или с Сашей.

– Но им-то ты ничего не должен вернуть.

Одарив меня на прощание легкой улыбкой, бабушка уходит к себе. Я отодвигаю тарелку с едой и откидываюсь на спинку стула –