Властелин наслаждений - Джессика Трапп

– Ты самая страстная женщина, которую я когда-либо знал.

Мейриона повернулась к нему, в ее взгляде сквозило желание. Огонь свечей танцевал на ее коже. Пробежав пальцами по упругим золотисто-каштановым волоскам, прикрывавшим ее лоно, он услышал, как она резко вздохнула.

– Ты обещал, что мы просто поговорим, – запротестовала Мейриона слабым шепотом.

Решив не торопиться, Годрик погладил ладонью ее бедро. Его рука выглядела огромной на фоне ее алебастра, и ему вспомнился их недавний разговор. Она видела только ужас насилия, а не красоту страсти. Чтобы завоевать ее доверие, он не должен спешить.

– Это неправильно, – прошептала она.

– Ш-ш, – предостерег он, зная, что ее протест – это всего лишь слабая попытка освободиться от чувства вины, вызванного захлестнувшим ее желанием.

Приблизив губы к губам Мейрионы, Годрик поцеловал ее, и его язык задвигался, господствуя над ее ощущениями.

Она вздохнула и растянулась на его тунике именно так, как он и ожидал, но его вдруг захлестнуло ощущение собственной порочности.

Годрик отбросил досаждающее чувство в сторону: слишком много жизней стояло на кону и все зависело от него, от того, сможет ли он объявить о своем праве на Мейриону. Он лишит ее девственности, и она зачнет от него ребенка. Теперь он может облегчить ей этот путь и разбудить в ней желание. Ее протесты и так уже достаточно слабы.

Годрик провел рукой по животу Мейрионы и улыбнулся, когда ее веки сомкнулись. Он поцеловал кончики ее грудей, с удовольствием заметив, как затрепетали соски, и, пользуясь моментом, нежно втянул губами один сосок. Мейриона вздохнула, и в его наполненный член еще больше прилила кровь.

Чтобы успокоиться, Годрик сделал глубокий вдох. Давным-давно он научился отвлекаться от своего желания, чтобы доставлять удовольствие находящейся рядом с ним женщине; это было искусство, которому Надира хорошо его обучила. На мгновение его мысли вернулись к тем частым моментам, когда для удовлетворения извращенных желаний Надиры он брал девственниц. Из-за потайного занавеса принцесса любила наблюдать, как он преодолевает робкие протесты девушки: подобные сцены наполняли ее страстью.

Острое мучительное чувство порочности снова пронзило его, но в следующий миг от воспоминаний он вернулся к своей нынешней задаче.

Стоя над Мейрионой, он провел языком по всей длине ее бедра. Она вздохнула, ее ноги расслабились, и теперь ему стали видны розовые увлажненные лепестки. Он мягко раздвинул ее колени. Мейриона напряглась, но не протестовала, и он подумал с отвращением, что все произойдет так же, как и с другими женщинами: она охотно согласится на все, пока магия, существующая между ними, не будет разрушена. Завтра она возненавидит его, понимая, что стала жертвой любовного искусства.

Годрик сел, и кровать заскрипела под тяжестью его тела. Стянув рубаху, он швырнул ее на пол.

Мейриона потянулась к нему, и он, рассеянно потерев шею, осторожно подвинул ее.

Да, он мог пробудить в ней желание, но то было желание тела, а он хотел овладеть ее душой.

– Мейриона, ты хочешь этого так же сильно, как и я? – прошептал он, зная, что его требование эгоистично. Ему следует позволить ей думать, будто он действует силой, чтобы избавить ее от чувства вины перед семьей.

Она повернулась к нему, видимо, пытаясь сосредоточиться.

– Милорд, я… – начала она, но не закончила, и в воздухе повисла многозначительная пауза.

Если он вновь поцелует ее, она ответит страстным поцелуем. Так же было и с другими женщинами: не задумываясь о том, что делают, они стонали и давали волю своим чувствам, и только когда туман рассеивался, начинали осознавать все последствия проявления своих желаний.

Неудивительно, что со времени окончания рабства он был с женщиной только тогда, когда ему не приходилось беспокоиться о ее желаниях, после того как он щедро оплатил ее услуги.

Мейриона облизнула губы.

– Нам не следует этого делать, – слабо запротестовала она.

Внезапно Годрику вспомнились слова Оуэна: «Какая разница между мной и тобой – мы оба силой берем женщину?»

Испытывая отвращение к себе, Годрик поднялся с постели.

– Милорд? – Мейриона в замешательстве села.

– На сегодня все, девочка… Спи.

Она потянулась к нему, и он лег рядом с ней, решив, что овладеет ею, когда ее душа станет принадлежать ему так же безраздельно, как и тело.