В паутине страха и лжи - Екатерина Владимировна Флат

– Ну что, айда в лес! – и игриво подмигнул радостно улыбающейся целительнице: – На романтическую прогулку.

– Ага, на романтическую прополку, – Дарла всем своим видом демонстрировала, что ей страшенно лень вставать с дивана. – Неужели вы с Тавером сами не можете травы надергать?

– Можем, конечно. Но загвоздка в том, что цефелус – растение редкое, и найти его есть шанс исключительно после заката – лепестки светиться начинают, но и то лишь на час. Вот потому и надо всей толпой идти, чтобы как можно большую территорию обследовать, – пояснил Гран.

Дарла мученически вздохнула и ухватилась за последнее предположение:

– Нет, а что мы вообще с этим зельем возимся? Его, что, нельзя купить? И это в центре-то торговли зельеваров? Давайте просто сложимся, купим готовое и не надо ни на чем заморачиваться.

– Дарла, ну ты сама посуди, стали бы давать на практику такое задание, чтобы студенты смухлевать могли? Особенно учитывая феноменальную доброту нашего ректора, – возразил Гран. – Да в том и суть, что хоть как придется самим готовить. Это зелье продается, конечно, но цена у него заоблачная.

– Что же это за зелье-то такое особо выдающееся? – полюбопытствовала я.

– Просто для его приготовления нужно одно крайне редкое растение. Вот из-за него зелье и выходит очень дорогим. Ну хватит тратить время на разговоры, пойдемте.

Ночной лес выглядел жутковато. Особенно учитывая, что по пути сюда наша милая Дарла весьма живописно рассказывала про обитающих в таких местах умертвия, которые только и поджидают случайно заблудившихся. И даже категоричное Грана «Нет здесь никаких умертвий!» мало утешало. Видимо, Аниль тоже была под впечатлением, даже боялась в лес заходить. Так что пошла лишь за ручку с Граном. Тавер, правда, в свою очередь заикнулся, что и ему одному там бродить как-то не по себе. Добрая Дарла тут же предложила составить ему компанию. Так артефактор первым умчался в чащу, больше не ища себе сопровождающих.

Благо, бродить нам тут пришлось не долго. Как раз таки Тавер первым обнаружил растение со светящимися лепестками. Гран подтвердил, что это нужный нам цефелус и есть. И пошли бы мы все домой. Но теперь Дарле было скучно вот так вот сразу возвращаться.

– Ой, а чего это у вас там такое? – поинтересовалась она, указывая на плохо различимое в полумраке изваяние на краю лесу.

Гран опасливо огляделся по сторонам. Видимо, проверял, не бродят ли где поблизости его сородичи. И заговорщически произнес:

– Пойдемте, я вам покажу. Вообще туда чужих для клана пускать нельзя. Но мне-то вы не чужие.

Неведомое изваяние оказалось статуей вставшего на задние лапы разъяренного медведя. Вокруг услужливо кружились светлячки, придавая холодному камню колдовского мерцания. Мы восхищенно смотрели, а Дарла с явной скукой поинтересовалась:

– Ну и чего это за народное творчество?

– Это святыня моего клана, – с благоговением пояснил Гран. – Не зря ведь мы называемся кланом Бурого Медведя.

– Так у вас тут все, что ли, медведи? – поежился Тавер.

– Нет, что ты, ни одного нет. Это вообще крайне редкая ипостась для оборотня.

– А ты? – не поняла я.

– А что я? – Гран горько усмехнулся. – Я кто угодно, но только не медведь. Что толку, если всего один раз удалось обернуться своим тотемным зверем. Если бы мне было это подвластно, многое бы сложилось иначе… Ну а так ничего не поделаешь.

Аниль ободряюще ему улыбнулась, он в ответ приобнял ее за плечи.

– Короче, я придумала, – Дарлу осенило, – как приедет Реф, пусть надергает с изнанки мира демонов, они Грана чуток погоняют, и он гарантировано превратиться в медведя! Заодно местную обстановочку оживим, а то такое спокойствие, аж тошно.

– Э нет, – тут же возразил Гран, – не надо тут никаких светопреставлений устраивать. Тихо-мирно приготовим зелье и тихо-мирно уедем.

Вернувшись в дом бабушки Налли, мы с девчонками не сразу легли спать. Сидели на кухне, пили чай. Каждая в задумчивости. Аниль явно переживала за Грана. Ну а Дарле, похоже, было ну очень скучно, и она все размышляла, как бы устроить мелкокалиберный кипиш, но при этом остаться будто вообще не причем.

– Как думаете, – тихо произнесла я, вертя в руках чашку с чаем, – Реф скоро приедет?

– А кто ж его знает, – Дарла пожала плечами. – Тут тебе, наверное, виднее.

– Все равно ведь он никак не приедет раньше, чем сюда придет нужный корабль, – добавила Аниль.

А я снова крепко задумалась. Алекс ведь говорил, что воспоминания сами бы ко мне начали возвращаться через неделю. То есть ориентировочно тогда Реф и приедет. Тем более Александр ведь наверняка знает время прибытия всех кораблей, вот по срокам и подгадал.

– Знаете, мне так за Грана боязно, – между тем вздохнула Аниль. – Так-то он старается не показать, но я ведь вижу, как он удручен. И болезнь отца, и возня еще с зельем этим дурацким…

– И придурошный братец, который вот-вот станет вождем клана, – напомнила Дарла.

– Наверняка Грану очень обидно, – пробормотала я. – Ведь теоретически именно он должен был стать вождем клана. Не будь он уникальным магом. Да, все сложилось бы иначе.

– Да у нас всех бы жизнь сложилась иначе, не будь мы уникальными магами, – мрачно усмехнулась Дарла.

– И то хорошо, что про нас тут никто не знает, – еще больше приуныла Аниль. – Грану пока пеняют лишь тем, что он до сих пор не может тотемным зверем обернуться. В общем надо нам с этим зельем поторапливаться и уезжать отсюда. Не знаю, как вы, но лично я уже мечтаю о возвращении в Дом факультета.

– Поверь не ты одна, – я вздохнула.

– Это да… Я вот все переживаю, как там мой Зулечка, – присоединилась Дарла. – А то ведь привыкнет сейчас к анархии, потом опять перевоспитывать его придется. Ну что, спать-то идем?

– Идем, – лично мне спать не хотелось. Точнее, физически-то хотелось, а морально нет. Опять проваливаться в воспоминания, где запуганная я и весь такой распрекрасно благородный Александр… Но деваться некуда, надо эти оставшиеся дни как-то пережить. А там уж и Реф приедет, мне сразу станет легче. И на этой оптимистичной мысли я пожелала подругам доброй ночи и побрела в свою спальню.

Я старалась как можно дольше не засыпать. Лежала на кровати, смотрела в полумрак комнаты и старательно думала о чем-нибудь хорошем. Вот только хорошее никак в голову не приходило. Даже мысли о Рефе были основательно приправлены тоской и чувством вины, пусть я