Тайна северного особняка - Милли Вель

же тихо. Он не ответил. Только взгляд его скользнул на мои губы, а потом он посмотрел куда-то мне за спину. Я сложила руки на коленях и закусила губу, размышляя. Затем вновь предприняла попытку задать вопрос: — Что со мной было до… до потери памяти, Рэй?

— Ты очень скоро все узнаешь, — с тяжелым вздохом произнес он. Я почувствовала его нежелание говорить мне что-либо, опустила глаза и вдруг подумала о том, что если он сейчас залечит свою рану, а потом пойдет в спальню и так же как вчера ляжет по другую сторону от Мирабель, то я не сильно то и захочу знать, что со мной было раньше. Только одно тревожило меня очень сильно.

— Рэй, — я окликнула его, и карие глаза тут же встретились с моими. Я замялась, но все же спросила: — На моей спине… следы. Они… это сделал ты или кто-то из этого особняка?

— Нет, — мужчина ответил быстро и честно. По крайней мере мне показалось, что так убедительно врать невозможно. Герцог подался вперед и с запалом произнес: — Я не бью никого из своих слуг. То, что случилось вчера со Стеллой… такого раньше не было. И никогда больше не повториться. Я не имею отношения к шрамам на твоей спине и… знаешь, Арэли, если ты вспомнишь откуда они, можешь сказать мне и я разберусь с тем кто причинял тебе боль.

Я удивленно смотрела на мужчину. Он находился сейчас так близко, что я чувствовала его запах, смешанный с кровью, дорожной пылью и дымом. Мой взгляд прошёлся по его высоким скулам, по двухдневной щетине, волевому подбородку, и остановился на тонких губах. Я отдернула себя и благодарно кивнула.

Я верила ему.

Или очень хотела верить.

— Тебе пора спать, Арэли. Ступай в спальню, я останусь здесь.

— Нет, — я упрямо мотнула головой. — Я обещала Мирабель, что она увидит тебя, когда проснётся. Как вчера.

— Я не в лучшей форме.

— Тебе нужно излечиться. Рэй, я не шучу на счет моей энергии. Ты можешь…

— Нет, — отрезал он тоном мягким, но при этом не терпящим возражений. — Это действительно больно. Намного больнее чем удар плетью. Я не хочу, чтоб ты боялась меня. Если уж ты так настаиваешь… сначала стоит переодеться, иначе потом у меня совсем не останется сил.

— Я помогу, — заверила я. Мужчина посмотрел на меня с сомнением. Сначала я восприняла это будто он решил, что я слабая, потому я вскочила на ноги и скользнула в спальню. Мирабель сладко спала, а я подкралась к шкафу, и только когда повесила себе на руку мужские штаны поняла, что вызвалась помочь его раздеть. Щеки вспыхнули жаром, так что мне показалось, что они могут начать светиться в темноте, а сердце затрепетало в груди. Да что это со мной? Ну мужчина, что я их не видела раньше?! Наверное, весь ужас заключался в том, что я не помнила видела или нет. Ноги даже перестали меня слушаться, но я решительно стиснула зубы и побежала в кабинет.

Рэйзельд поднялся на ноги и теперь стоял, опираясь о стену. Я ловко подхватила его под руку и направилась ко второй ванной комнате, вход в которую находился в кабинете.

— Арэли, тебе не…

— Я все еще твоя служанка, — перебила я с наглостью совершенно не свойственной прислуге. — Надо смыть кровь и грязь. После этого переодеться и тогда сможешь исцелить себя, правильно?

— Абсолютно.

— Тогда начнём.

Я включила воду, приготовила мочалку для того чтоб обтереть израненное тело и принялась аккуратно снимать рубашку с мужчины.

— Я не чувствую боли, — напомнил мне Рэйзельд, наблюдая за моими осторожными движениями.

— Зато я могу что-то дернуть и снова откроется кровотечение, — огрызнулась я, стараясь контролировать дрожащие пальцы. — Кровь ведь сама собой не возобновляется?

— К сожалению, нет.

— Тогда надо все сделать быстро.

Правая рука мужчины все еще была вывернута под неестественным углом, а в том месте, где в боку была рана я заметила выпирающие бугорки — скорее всего сломанные ребра.

— Я могу и сам раздеться, — попытался запротестовать Рэйзельд, когда я принялась за окровавленные и порванные штаны. Я с сомнением глянула на его руку. Он напомнил: — Я не чувствую боли.

Тогда мой взгляд упал на его бок.

— А если ребро в легкое войдёт почувствуешь?

— Нет, — скривился менталист. — Просто умру без мучений.

— Тогда стой ровно, — решила я, расстегивая штаны. Смотреть я старалась чуть в сторону, чтоб не пялиться на обнаженное тело мужчины, хотя взгляд все равно скользил по сильным плечам, напряженному прессу, красиво очерченным мышцам. Все ноги мужчины были в глубоких царапинах, словно от разлетевшихся осколков. Когда мой взгляд поднялся выше колен я поняла, что теперь залилась краской от шеи до кончиков ушей.

— Если захочешь, — прошептал вдруг Рэйзельд. — Я уберу это воспоминание.

Не знаю хорошо ли он подумал перед тем как сказать это, но я подняла на него совершенно испуганный взгляд. Мой ответ был очевиден: нет, ни в коем случае. Я больше никогда ничего не хочу забывать. Именно это я и озвучила менталисту, он смутился и постарался заверить меня, что думал лишь о моем комфорте.

Не желая слушать, я схватила мочалку, смочив ее в воде и принялась протирать тело мужчины, занявшись ногами. Он молча помогал с верхней частью тела, но двигался очень аккуратно, понимая что в теле слишком много сломанных костей. А я размышляла над тем, что я не хочу забывать этот момент еще и потому что герцог был невероятно хорош собой. Будь у меня такой муж, я бы старалась помочь вернуть ему способность владеть телом, а не разменивалась на любовников.

Когда герцог был избавлен от грязи и крови, одет в чистую одежду, и попросил меня дождаться его в спальне, я пулей вылетела из ванной. Прислонившись спиной к закрытой двери, шепотом обругала сама себя:

— Самонадеянная идиотка!

Вернувшись в покои, я скорей легла рядом с Мирабель, смотря как она извернулась во сне, обняв подушку. Провела кончиками пальцев по ее щеке, и малышка вдруг улыбнулась.

Вскоре появился герцог. Он шёл медленно, едва переставляя ноги. Садился на кровать аккуратно, боясь сделать лишнее движение. Я наблюдала за ним из-под прикрытых ресниц. Наконец, он занял горизонтальное положение и прошептал:

— Сейчас я применю руну, которая скорее всего вытащит из меня последние силы, и я потеряю сознание. Не пугайся.

— Хорошо, — ответила так же тихо и наблюдала как эспер едва слушающейся его рукой начертил в воздухе витиеватые рисунки. Он произнёс слово, которое я не