Не сдавайся - Кристен Эшли

Я не была такой садовницей, как Ви (она была ею и по профессии, и по милости Божьей). Все выглядело хорошо, но не потрясающе. Мне нравилось этим заниматься, но все, же садоводство не было моим любимым хобби.

Просто мелочь, чтобы наш дом выглядел как дом, как будто кому-то не наплевать, и я хотела, чтобы мой ребенок, каждый раз подходя к двери, видел это. А поскольку Итан собирался играть в футбол за команду «Браунсбургские бульдоги», когда перейдет в старшую школу, я всегда использовала при посадке школьные цвета. Потому что надеялась, что он добьется своего, а когда он будет встречаться с чирлидершами и заниматься прочей ерундой, мне будет чем заняться.

Так что я провела день, выдергивая засохшие комнатные растения, добавляя мульчу в почву, чтобы по весне быть вознагражденной за свои труды. Высаживала хризантемы в горшки и подвесные корзины.

Но даже в этом невинном занятии жизнь продемонстрировала, насколько она может быть отстойной. Когда я почти закончила с подвесной корзиной (что означало, что я закончила со всем), меня охватило неприятное ощущение, скользнувшее по задней части шеи.

Я посмотрела налево и увидела своего соседа-мудака, стоящего возле почтового ящика на улице с письмами в руках, и он не сводил с меня взгляда.

На нем были рваные джинсы, облегающий лонгслив, который демонстрировал зачатки пивного живота.

Он склонил голову набок, и моего опыта хватило, чтобы понять: когда я перегнулась через крыльцо, чтобы посадить хризантемы в подвесную корзину, его внимание было приковано к моей заднице.

Должно быть, он почувствовал мой взгляд, потому что его голова выпрямилась, я увидела, как на его лице появилась ухмылка, и он поднял руку, чтобы помахать.

— Привет! — крикнул он.

Черт, черт, черт, черт, черт, черт.

Я кивнула ему, отвернулась, утрамбовала землю вокруг новых растений, затем подняла корзину, прошла по ступенькам и поставила ее на подставку.

Установила все на свои места и, не оглядываясь, вошла в дом.

Мне еще предстояла уборка, а еще нужно было выбросить пластиковые контейнеры, почистить и убрать на зиму инструменты.

Я займусь этим позже, когда все будет чисто.

Но, будучи собой — и учитывая мою внешность, — я знала, что, даже сбежав, я только что попала на радар мудака.

* * *

— Слева! — крикнул Итан.

Я посмотрела налево, а затем выстрелила во врага.

— Отлично. Ладно, давай пойдем вон к тому зданию, — предложил Итан.

— Веди, парень, — пробормотала я.

Мы сидели на диване. На журнальном столике перед нами лежали остатки замороженной пиццы, которая стала нашим ужином, вперемешку с двумя банками «Принглс» и открытым пакетом «Супер M&M's» (эта упаковка — настоящий подарок богов — в каждом кусочке в три раза больше шоколада).

После ужина мы с сыном занялись тем, чем занимались достаточно часто: играли в видеоигру.

Я следовала за персонажем сына по зданию, мы попадали под обстрел, надирали задницы, зачищая пространство, а затем я следовала за ним по пустынному рынку, сохраняя бдительность.

Моя наблюдательность пошатнулась, когда Итан, щелкая контроллером и глядя в телевизор, спросил вскользь:

— Так Мерри теперь твой парень?

Черт.

Мне все еще нужно было поговорить с сыном о его отце и Пегги. Я оттягивала этот момент, но намеревалась сделать это до того, как он ляжет спать (или, по крайней мере, говорила себе, что намереваюсь поступить именно так).

Однако я надеялась, что он пройдет мимо истории с Мерри.

Как всегда, мои надежды меня подвели.

— Нет, малыш, — осторожно сказала я. — Его просто задело, что этот парень был в нашем районе. Твоя мама и Мерри просто друзья.

Хорошо. Все отлично. Я это сказала, и ничего из этого не было ложью (ну-ну).

— Он был на взводе, поэтому остался на ночь?

Черт.

— Ну, да, — сказала я, стараясь говорить непринужденно и думая, что мне это удается. — Мы ему нравимся. Он просто хотел убедиться, что с нами все в порядке.

— Проведя здесь ночь?

Боже.

Может, это и нехорошо, что мой ребенок был смышлёным.

Я нажала на паузу в игре и посмотрела на своего мальчика.

Он посмотрел на меня в ответ.

— Да, Итан, — тихо сказала я ему. — Мы ему очень нравимся. Его напугало, что этот парень был в нашем районе. Есть мужчины, которым не нравится, когда женщина остается одна с ребенком без мужского присмотра. — Я усмехнулась. — Мы подстраховались, но Мерри именно из таких мужчин, понимаешь?

Он кивнул.

— Жаль, что все так вышло сегодня утром, — сказала я ему. — Мерри, наверное, напугал тебя, разбудив. Но он хотел сделать приятное твоей маме, дав мне поспать.

— Он поступил правильно, — заявил Итан. — Ты не высыпаешься, мам.

Может, и нехорошо, что мой ребенок такой милый. Из-за этого было практически невозможно ограничиться одной порцией сентиментальности в неделю.

— И отстойно, что при всей заботе, при том, что он держит тебя за руку и все такое, он не твой парень, — заявил Итан. — Он очень крутой. Он почти такой же крутой, как Колт.

И вот опять.

Итану нравился Мерри, но еще больше Итану нравился Мерри из-за меня.

Честно говоря, никогда не удастся предугадать все разновидности отстоя моей жизни. Он был подобен числу пи — просто бесконечен.

— Да, — это все, что я могла сказать, потому что мой сын был прав.

Итан уставился на меня. Затем, без предупреждения, сел рядом со мной.

— Тебе нужен парень.

Я медленно моргнула, добавив к этому подергивание головой.

— Это… просто безумие, что у тебя его еще нет, — продолжил Итан. — Все мои друзья так думают, и я тоже.

— Э-э… — выдавила я, но Итан еще не закончил.

— Ты, типа, самая крутая мама на планете. Мне приходится устраивать ночевки, потому что все парни хотят приходить сюда. — Он жестом указал контроллером на телевизор. — Они не могут поверить, что ты играешь со мной в видеоигры. Мама Брендона разрешает ему играть только полчаса в день. Это просто безумие. И она никогда бы не стала играть с ним. Ни за что.

— Может, у нее нет такой потрясающей координации глаз и рук, как у твоей мамы, — поддразнила я, поднимая контроллер в руках.

— Нет. У нее просто палка в заднице, — ответил Итан.

— Малыш, — тихо сказала я. Мне нравилось, что он милый и резкий, но, я не желала, чтобы он был противным. — Не будь злым.

— Это правда, — ответил он. — Тридцать минут, мам? Это просто ужасно. А мама Эвереста разрешает ему есть сладкое, но