Снежная империя попаданки - Арина Теплова

Я поняла, что сейчас сыграла на гордости Углеба и его желании всегда быть первым. Эти его качества сыграли мне сейчас на руку. Иначе бы он не решился на подобный ответственный и опасный шаг.

Благосклонно улыбнувшись, я подошла к нему и, положив руку на плечо, произнесла:

– Я рада, что мы поняли друг друга, Углеб. Отныне объявляю тебя советником по трудовой силе в Налагии. Будешь отвечать за набор и службу работников на всех моих землях! Готов к этому?

– Готов, царица! – кивнул он, и его глаза довольно загорелись.

Он оценил доверие, которое я только что оказала ему. Но, естественно, пока я не доверяла ему. И собиралась приставить к нему помощника, который бы следил за его действиями первое время, чтобы Углеб не обманул меня и мои ожидания. Потому тут же объявила, что Моривег, двоюродный брат Чарослава, будет ему в помощь.

Со всех сторон послышалось довольное ликование, и разбойники стали кидать булавы, ножи и топоры на мерзлую землю. Сородичи Медведей и наемники также проворно убрали свое оружие в ножны. Белые мохнатые звери стояли молча.

– А как же медведи? Что с ними делать? – спросил вдруг громко Гордей, стоявший неподалеку от меня и как-то настороженно взиравший на Берна, который в этот миг внимательно следил за всем происходящим.

– Отныне медведи и их роды также станут трудиться на благо нашего царства. Они будут использоваться на тяжелых работах и как перевозчики. Истреблять их ради мяса и шкур отныне запрещено в моем царстве, – объявила я громко.

– Благодарю, моя гала, – услышала я голос Берна в своей голове.

Вдруг началось нечто невообразимое. Разбойники начали брататься с медведями и нашими наемниками. Раненых и покалеченных стали поднимать с заснеженной земли, перевязывать. Я отметила, что весь кровожадный настрой окружающих агрессивных людей поменялся, как будто минус сменился на плюс. И я чувствовала, что это произошло благодаря тому, что я нашла нужные убедительные слова, и что мы поладили с Углебом.

– Я рада, что вы поняли меня и решили довериться! – сказала я громко, чтобы слышали все. – Обещаю, что не подведу вас. Говорю это честно и открыто. Я постараюсь, чтобы на землях Налагии воцарился достаток и мир. Вы все для меня равны. Отныне вы мои братья и сестры! Мы вместе построим справедливое царство, коего никогда не видела эта планета!

Было решено пока всем добраться до ближайшего крупного лагеря, где располагался Углеб и его приближенные. Немного отдохнуть и решить, что делать дальше. Раненых и увечных поместили в три большие палатки, и их начали осматривать два лекаря, которые также жили в лагере разбойников.

Я была удивлена тем, что лекари, Гордей и еще пара человек жили с разбойниками, хотя не разделяли их образа жизни. Их держали в неволе, и они не могли убежать. Точнее, могли сбежать, как объяснил мне Гордей, но если бы их поймали, то не раздумывая расправились бы.

Нас с Рутой и Ирингу с Ольгиной поселили в отдельную палатку, где жили до того две наложницы Углеба, которых он забрал к себе в шатер. Воинам из клана Медведей и трем их женам также отдали большую палатку. Эти сооружения были теплыми, отапливались переносными печками, очень похожими на наши буржуйки, только выглядящими как бочки. Но принцип устройства был тот же.

Уже к вечеру, когда снова обсудила все с Углебом, Драгомиром и Некрасом, я решила зайти проведать Чарослава. Лекарь уверил меня, что молодой человек, скорее всего, выживет, если в ближайшее время придет в себя. Он перевязал Морозова и влил в его губы несколько капель настойки вонючего корня, чтобы раненый поскорее выздоровел.

Когда я вошла в палатку, Чарослав был без сознания. Неподвижно лежал один на широкой деревянной лавке, покрытой шкурами.

Я медленно приблизилась к нему, остановилась рядом с жестким ложем.

Он едва дышал, а бледность его лица казалась пугающей. Мне стало не по себе. Я ощутила, как сердце болезненно сжалось от боли и тревоги за него. Поняла, что Чарослав мне далеко не безразличен. Да, перед ним я играла роль безразличной холодной девицы, но здесь, наедине с самой собой, была честна. И правда заключалась в том, что сейчас я так переживала за него, что мои руки тряслись, а из глаз покатились слезы.

Я не понимала, что со мной происходит.

Разве можно было еще недавно чувствовать сердечное притяжение одного существа и спустя час ощущать, что и другой мужчина близок тебе? Берн и Чарослав. Они оба были близки мне по духу и оба очень дороги. Именно это я осознавала в эту минуту.

Присев на ложе к Чарославу, я смахнула со щеки вновь побежавшую слезу. Обеспокоенно склонилась над мужчиной. Его красивое словно высеченное из камня лицо было неподвижно, глаза прикрыты. Он хрипло болезненно дышал. Мне казалось, что ему совсем плохо. Я сглотнула ком в горле, понимая, что он может покинуть этот мир таким молодым.

И не хотела этого. Но он умирал. Диким взором я смотрела на него и едва сама могла дышать, горькие слезы душили меня.

Это я была во всем виновата. Затащила всех в логово к разбойникам, не послушала его. А он до последнего пытался защитить меня. А теперь он умирал.

– Чарослав, прости меня, я так виновата… – прошептала я покаянно над ним.

Он так и не двигался и, естественно, не слышал меня. Я поджала губы, чувствуя, как страх вползает в мое существо. Я была так занята своими делами, построением нового царства, наконец, любованием Берном, что позабыла о Чарославе. А ведь он искренне пытался помочь и все последние недели делал то, что я просила.

Неосознанно я склонилась к его лицу и тихо прошептала у губ:

– Только не умирай… мы еще столько всего не сделали… Чарослав…

Словно в каком-то мрачном тягучем сне я сама приникла к его губам. Они были горячими и твердыми. Приобняла руками, прижавшись к твердой обнаженной груди мужчины.

Я словно пыталась передать ему свои жизненные силы и верила, что это возможно.

Глава 46

Вдруг я ощутила, как сильные руки Чарослава неистово прижали меня в мускулистой груди. Одна по-свойски легла на мою спину, вторая на затылок. Он целовал меня сам, жадно и неистово. И я вмиг поняла, что все это было притворство с его стороны.

– Так ты в сознании! – возмутилась я. Наконец мне удалось увернуться от его жадных поцелуев. Я пронзила его лихорадочным взглядом. –