Увольняюсь, Ваша Светлость! - Наталья Варварова

Гортензию последнее возмутило:

— Да где же твои глаза? Слепому ясно, что он души в мальчишке не чает. Просто выразить не умеет… Но юного лорда и, правда, только пожалеть. Такой он у нас шабутной, как вожжа под хвостом… То есть, хотела сказать, что когда он на меня привидение из занавесок спустил, я даже к сэру Эллиоту не пошла. Пусть хотя бы дите резвится.

Глава 46

Таким образом, я и очутилась в спальне Конвея; где-то около четырех часов дня. К этому моменту, кроме детской, мы проверили еще две гостевых спальни, а также заглянули в мою.

Гортензия с Розой знали свою работу. И я бы позволила себе заниматься другими делами, однако пока остерегалась оставлять их даже вдвоем — до тех пор, пока мы с Пересом не согласуем новый график.

Шантажист мог бы хлопать в ладоши. Он намекал на то, что Конвей приведет меня сюда развлекаться, а я вхожа в святая святых со связкой ключей до глубокой ночи. Вот этим служанка и отличалась от леди.

Прислуга в Сноу-Лодже приступала к своим обязанностям в шесть-семь утра и отправлялась по комнатам около девяти вечера. Такой распорядок в столице считался нормальным. В провинции рабочий день слуги начинался с пяти утра. Я, в свою очередь, раньше девяти не просыпалась и нагло рассчитывала, что мне удастся сохранить все ранее заведенные привычки — включая поздний завтрак около десяти.

Попав в комнату к Сноу, я преспокойно уселась в кресло лорда неподалеку от камина. Заглядывать в шкаф вообще не входило в мои планы. Я разумная женщина, и знание, какую расцветку исподнего он предпочитает, не сбило бы меня с пути истинного. Однако зачем рисковать?

Не глядя на ложе, на котором герцог спокойно разместился бы и поперек, я осмотрелась. Царил то ли траур, то ли привычная для демонов атмосфера парадного мрака. Кровать, безусловно доминировала. В отличие от пестрящей зеленью мастерской, цветы здесь были представлены в темном колоре и в стадии бурного цветения.

Мебели еще меньше, чем у меня в комнате. Пара кресел, рабочий стол, несколько невысоких столиков разного назначения. Но, разумеется, первым делом я искала портрет изумительной светловолосой феи.

И я его нашла. Как ни боролась с собой, по сердцу словно царапнули булавкой. Такая женщина, тем более мать его сына, заслуживала, чтобы герцог ее помнил.

Картина висела над рабочим столом. И если у Френсиса леди смотрела прямо и будто чего-то ждала, то здесь она поднималась по плохо сохранившейся лестнице спиной к зрителю. Конечно, это могла быть любая стройная блондинка в платье, похожем на свадебное, и с такими же волосами, как у герцогини...

Но я не сомневалась, что это уходила именно она. Впереди бушевало море, и другого выхода, кроме как погрузиться в пучину, у героини полотна не оставалось. Скорее всего Конвей заказал его уже после смерти жены.

Девушки заметили мой ошеломленный взгляд, но комментировать на этот раз не стали. Они спорили между собой, имелась ли пара у пододеяльника, и… устроили драку.

— Дура. Здесь шашечки, а тут кружочки. Сложи два плюс два. Прав был твой Вилли, когда на тебе не женился, — прорычала Гортензия.

Впрочем, Роза не сочла нужным пререкаться. Она молча метнула в старшую бледно-розовый шар, который к тому же еще и искрил. Та охнула и выставила вперед сведенные вместе ладони. Шипящее недоразумение полетело в мою сторону, плюясь и уменьшаясь в объеме.

Я инстинктивно шарахнулась влево. Разряд ударился о спинку кресла. Возможно, он все же вошел в контакт с окружавшей меня защитой — потому что, вместо того чтобы погаснуть, вспыхнул, как факел, и отрекошетил в стену рядом с камином.

Если бы на этом все закончилось, но нет… Именно там висела вторая картина, до изучения которой я еще не добралась, поглощенная трагической судьбой девушки в белом. С треском, похоронившим наши надежды, пейзаж врезался в паркетный пол. Рама раскололась на две почти равные части.

— Интересно, уволят нас обеих или только тебя, — присвистнула Гортензия. — Вы свидетель, леди Джейн, я даже близко не прикасалась к этой несчастной.

— Я не знаю, что на меня нашло, — взвыла Роза, доказывая, что речевой аппарат бесов отличается от человеческого. — Весь день сама не своя. С маменькой чуть не подралась утром, а она у меня на одну четверть орчанка.

Девушка хлопнулась в своих широких юбках на пол, не пробуя даже подойти и оценить ущерб.

— Все пропало. Меня посадят, — бормотала она, спрятав голову между коленями. — В доме нельзя магничить без уважительной причины. Это потенциальная угроза для господ и их имущества.

Раздался подозрительный глухой звук. Неужели это то, что я думаю? Но если в ней течет кровь орков, даже разбавленная, шишки не будет.

— Оууууууугрххх, — причитала Роза хорошо поставленным контральто.

Мы с Гортензией, не сговариваясь, соединяли раму. Я ставила ее на место и придерживала, а горничная дозированно вливала магию.

— В бытовых целях разрешено. Это боевую нельзя, — пояснила она то, что я, в принципе, знала и сама.

— А если меня опоили, как вчерась Люка? — вскинулась Роза. — Если в доме завелся отравитель? Покойничек тоже спокойный такой всегда был.

Версия как версия. Во всяком случае, будем тянуть время. Не верилось, что Конвей станет рубить с плеча и сразу же применит к служанке строгие меры. Это же по его дому разгуливал Френсис — гроза всего, что висит или плохо прибито к полу.

— Заклинание получилось слабенькое, — неуверенно начала Гортензия. — Может, его и не уловят.

Мы с ней ломали голову, как вернуть злосчастную картину обратно.

Штырь, на котором она держалась, обуглился, приняв на себя весь заряд. Я влезла на стул и внимательно изучала дырочку. Так увлеклась, что от скрипа двери чуть не повалилась на пол. Спасибо Гортензии, которая без всякой магии, придерживала стул двумя руками.

На пороге возник Перес. Он принес с собой уже знакомую швабру и крутил головой в поисках очередной моей жертвы.

Значит, защиту все-таки потревожили.

— Женщины в доме — к убыткам, — дворецкий тут же затянул любимую песенку. — Скорее бы сэр Эллиот сделал выводы и уволил бесполезную единицу… Это же живописина милорда, нарисованная им самим. Вилла в Чертогах, где он планирует провести последние годы жизни. Вот если бы вы замахнулись на другую…

Он махнул