Пламя на двоих - Ольга Ярошинская

Интересно, как быстро она поймет, что может веревки из него вить?

— Разумеется, — ответил Элай.

— Можно я буду хранить краски в твоей комнате? — выпалила Вив на одном духу, и ее скулы зарозовели.

Элай изучающе посмотрел на ее лицо.

— Я что-то пропустил? От кого ты собралась прятать краски, Вивиана? Ингрид тебе угрожала или что?

— Не то чтобы, — Вив вздохнула, будто не решаясь признаться, отвела взгляд. — Ингрид сказала, что флаконы очень хрупкие, — добавила наконец, а ее пальцы непроизвольно сжались. — После ваз я опасаюсь, что ей взбредет в голову разбить что-то еще. Я понимаю, как глупо это звучит. Но, Элай, если она разобьет мои краски…

Ее голос сорвался, будто споткнувшись.

Взяв шкатулку, Элай подхватил мольберт другой рукой и пошел наверх. Толкнув плечом дверь, вошел в комнату, поставил мольберт в угол и вопросительно посмотрел на Вив.

— Может, краски под стол? — предложила она, входя следом. — Чтобы не слишком тебе мешались.

— Давай поставим сюда, — сказал Элай, отодвинув потрепанные тома и водружая шкатулку в книжный шкаф. — Пойдет?

— Вполне, — ответила Вив.

Она подошла ближе и так нежно провела ладонью по крышке шкатулки, что Элай позавидовал бесчувственной деревянной коробке.

— Если вдруг разобьются или закончатся, я куплю новые, — пообещал он.

— Не надо, — быстро отказалась Вив. — Ты и так потратился. — Она задумчиво потрогала статуэтку дракона на книжной полке и, помешкав, спросила: — Думаешь, у Ингрид есть шанс на второй знак?

— Очень на это надеюсь, — откровенно признался Элай. — Второй знак — все равно что новое русло. Драконья кровь должна найти выход.

А иначе ему придется придумать что-то еще.

— Если нет, то Ингрид хотя бы успокоится, — не слишком уверенно произнесла Вив. — На первом курсе я занималась лепкой, это такое медитативное занятие. Правда, тебе лучше бы приплатить гончару, чтобы Ингрид не прогнали в первый же день.

Она улыбнулась, и Элай не удержался — обхватил ее ладонь, погладил тонкие пальцы, перепачканные краской, легонько потянул к себе.

— Может, и ты останешься, Вивиана? — тихо спросил он. — Ничего такого. Просто... Если тебе будет спокойнее… Мне так точно будет.

Узкая, теплая ладонь выскользнула из его руки — и это и был ответ. Вив отошла к двери, но у порога обернулась.

— По поводу вчерашнего… — она покусала губы, будто подбирая слова. — Я больше не злюсь.

А потом сбежала по лестнице и ушла в свою комнату. Элай тоже спустился — на самый нижний ярус крепости, затем перешел в другое крыло и поднялся. Постучал в массивную дубовую дверь и, дождавшись ответа, вошел.

Обстановка здесь кардинально отличалась от привычной лаконичности Драхаса: каменные стены задрапированы шелком, бархатные диваны томно изгибали красные спинки, а на низком и изрядно заляпанном столике сверкал хрустальный графин с бордовым вином. Даже пахло тут по-другому: чем-то сладким и затхлым, как из старого сундука с давно истлевшим приданым.

— Элай, какими судьбами! — с наигранным радушием произнес капитан, поправляя подушку дивана. — Я ведь сам собирался к тебе. Такие новости!

— Ага, — сказал Элай, проходя в капитанские покои.

— Присаживайся, — предложил Освальд, махнув рукой на кресло. — Плеснуть? Значит, это правда, что говорят про тебя и эту новую девушку?

Его щеки раскраснелись то ли от волнения, то ли от вина, а дурацкие бусины в рыжей бороде смотрелись как блестки на дворовой собаке. Капитан Драхаса был чисто декоративной фигурой, которую удобно показывать на парадах: высокий, рыжий, громогласный. К тому же он безропотно выполнял приказы за теплое место и сытую жизнь. Элай давно расстался с иллюзиями на его счет, но кое в чем капитан мог оказаться полезным.

Элай опустился в предложенное кресло, отказался от вина. Рука капитана дрогнула, и капли пролились на лакированный столик. Освальд взял бокал, обхватив хрустальную ножку, и выпил одним махом добрую половину.

— Меня беспокоит другая девушка, — сказал Элай. — Ингрид. Я решил отправить ее в Айдану, попробовать пробудить второй знак. Надежды мало, но вдруг.

— А вот это ты зря, — капитан нахмурил кустистые брови. — Студент должен оставаться в Драхасе. Впрочем, на неделю-другую — ладно. А потом это твоя ответственность, которую я снимать не намерен. У нас, как ты помнишь, был уговор. Драхас — не уютный коттедж, здесь каждый — винтик сложного механизма.

На взгляд Элая, главный болт давно отлетел, и держится тут все на честном слове.

— Драконья кровь — испытание не для слабых, — разглагольствовал капитан. — Не сможет справиться — что ж… Ты лучше расскажи про новенькую. Как ее там, — пощелкал пальцами с пятнами от чернил, — Вивиана Гарда. Значит, ее щит держит огонь? Как же так вышло?

Он поерзал на диване, и из-за бархатной подушки показался бумажный уголок.

— Это, знаешь, как-то неправильно, — бормотал капитан, смахивая широкой ладонью пролитое вино, и темные капли падали на светлый ковер. — Девушка оказалась в затруднительном положении. Ты ее куратор, обладаешь некоей властью, можешь принудить… Я подумываю перевести ее в другое гнездо, да, так будет правильно. Или вовсе посодействовать и найти ей место в другой академии. На играх Вивиана получила травму. Такая хрупкая, что куколка фарфоровая. Какие ей драконы, в самом деле…

— Вы уже доложили о ней? — спросил Элай, и капитан вскинул на него испуганный взгляд.

— Не понимаю, о чем ты…

— Брось, Освальд, — сказал Элай, подавшись вперед и переходя на «ты». — Думаешь, я не знаю, что ты регулярно посылаешь отчеты? Полагаешь, не догадывался, отчего всех девушек отправляешь ко мне?

— Не всех, — встрепенулся Освальд. — Вот Берта, к примеру…

— С искрой. Родственный знак. Мало ли — вдруг разгорится пламя.

Его исподволь провоцировали, и если бы он сорвался, то закончил свои дни где-нибудь в одиночной камере удаленной тюрьмы, где держали драконов, потерявших рассудок.

— Как бы я хотел увидеть лицо Тириана, когда тот узнает, что своими руками отправил ко мне решение всех проблем, — мечтательно произнес Элай.

— Не всех, — цепко сказал капитан. — Твои приступы что, прошли?

— Поболит и перестанет, — отмахнулся Элай.

В последний раз он чуть дыру в ковре не прогрыз, но посвящать капитана в детали ему не хотелось. Элай приподнялся и, склонившись, выхватил из-за алой подушки сложенный лист бумаги. Освальд дернулся вслед, но, наткнувшись на каменный взгляд, сел и плеснул себе еще вина. Рыжие брови сошлись над переносицей в сплошную лохматую линию.

— Величественная и прекрасная госпожа, — с чувством прочел Элай. Выходит, получателем предполагалась его мачеха-королева, но капитан пытался сохранить это в тайне на случай, если письмо попадет не в те руки. — С глубочайшим уважением и преданностью… моя главная цель — служить вашим интересам… Ох, сколько пустых