Я (не) буду вашей истинной! - Мира Влади

дом. Слёзы застилали глаза, а в груди всё сжалось от боли и страха. Казалось, что я снова оказалась в другом кошмаре, где кровь — неизбежный спутник жизни. Эти двое, такие сильные, такие могущественные, играли в свою смертельную игру, как будто всё это было шуткой. Но для меня — это было слишком. Слишком больно.

Забежав в свою комнату, я закрыла дверь и облокотилась на неё. Руки дрожали, слёзы катились по щекам. Долго стояла так, прежде чем смогла прийти в себя. Холодная вода из-под крана помогла немного унять дрожь. Склонившись над раковиной, я смотрела на своё отражение в зеркале. Красные глаза, бледное лицо. Куски сломанной души, которые никак не собрать.

Когда наконец спустилась к столу, всё внутри меня было пустым. Они уже сидели за ужином, на их лицах не было и следа от той битвы. Бок Алекса был аккуратно перевязан, а у Кира не осталось и намёка на рану. Но в этот момент мне не хотелось разбираться в их регенерации или стойкости.

Села за стол, но еда вызывала отвращение. Они переговаривались между собой, а я молчала, только крутила в голове свои мысли.

Алекс был, как огонь — яркий, опасный, но согревающий. С ним я могла почувствовать всё, что угодно, в полной мере. Его эмоции были открыты, его страсть — необузданной. Но эта откровенность одновременно пугала и обжигала.

Кир же был совершенно другим — лёд, вечная стена, за которой скрывалась загадка. С ним я чувствовала себя потерянной, потому что не могла понять, что творится в его душе. Его глаза, казалось, смотрели сквозь меня, будто он видел что-то большее, но никогда не делился этим. Он был крепостью, которая не сдавалась ни перед чем, и это заставляло сомневаться — была ли я ему нужна? Или всё это — мои выдумки, мои слабые надежды?

Его невозможно вывести из себя. Невозможно добиться взрыва, чтобы понять. Любит он или ненавидит. Хочет или презирает. Скала, или лучше сказать, глыба льда. Посмотрела на Алекса. Он был в своей стихии, весело пересказывал Дэму детали нашей недавней погони. Руки его энергично жестикулировали, а на лице играла задорная улыбка. Словно мальчишка, который только что выиграл самый главный бой. Но стоило нашему взгляду встретиться, и его глаза стали другими. Лавовые всполохи, жгучие, обжигающие, затягивающие. От этого взгляда становилось неловко, и я тут же уткнулась в свою тарелку, стараясь привести дыхание в порядок.

Осторожно перевела взгляд на Кира. Он сидел напротив, спокойный, как всегда, словно вечный ледяной айсберг. Лейла радостно что-то рассказывала ему, её голос лился ручейком, она смеялась, махала руками. Кир слушал, иногда кивал или отвечал короткой фразой. Но мне так и не удостоил даже беглого взгляда. Будто меня вовсе не существовало. И это отчуждение больно кольнуло в сердце.

Стало грустно. Чего я жду? Чего переживаю? Алекс здесь, он смотрит на меня, он любит. С ним всё просто и понятно. Да, были неприятные моменты, но в них я тоже виновата. Сама всё придумала, сама додумала предательство. А он… Он борется, старается. С ним будет жарко, весело, непросто, но точно не скучно. Разве не этого я хочу? Единственное, его ревность и постоянный контроль. Смогу ли я с этим жить? Но ведь говорят, что вода камень точит.

Мои мысли прервал Лео. Он сидел рядом и, заметив моё хмурое лицо, склонился ближе.

– Твои грустные глаза разбивают моё сердце, – сказал он тихо, но с его вечной лукавой искоркой.

– Я и сама себя мучаю, – честно призналась, повернувшись к нему. – Я запуталась...

Слова текли сами собой, потому что именно Лео каким-то непостижимым образом оказался тем человеком, кому можно было выговориться. Без страха, без стыда.

Он мягко улыбнулся, отбросив свой привычный сарказм.

– Ты пытаешься решить всё головой, а нужно сердцем, – его слова, такие простые, но такие правильные, задели меня. – Ты думаешь и думаешь, пока сама не загоняешь себя в угол. Живи, Дашенька. Одной жизнью, одним моментом. Перестань бояться, что кто-то что-то подумает.

– Так я далеко зайду, – хмыкнула, стараясь не поддаться этому чувству, будто он прав на все сто.

Лео заглянул мне в глаза, серьёзный, будто знал обо мне всё.

– Ты боишься ошибиться. Но разве, когда любишь, думаешь об этом? Это неважно. Улыбка, взгляд, запах, его присутствие — вот, что значит любовь. Любят не за что-то. Любят вопреки.

Он говорил так, что меня пробило до глубины души. Слова казались настоящими, как будто они шли откуда-то из самого сердца. Я впервые видела Лео таким — без маски, без шуток. И это внушало доверие.

– Спасибо, – тихо, но искренне проговорила я. – Для меня важна твоя поддержка.

– На твоём месте, – вдруг улыбнулся он, возвращая привычное лукавство, – я бы присмотрелся к блондину с добрым сердцем и очаровательной душой. Не будем показывать пальцем, но он сидит рядом с тобой.

Я улыбнулась в ответ.

– Лео...

– Почему именно блондин? – вмешался Костя, который, видимо, давно слушал нас, но молчал до поры. – А как же я? Брутальный мужчина с обаятельной харизмой справа? Дашуль, я тоже могу быть очень милым.

Лео скривился, изобразив недовольство.

– Ну-ну, Костя. Сиди тихо, не мешай нам секретничать.

Костя громко хохотнул, а я просто покачала головой.

Закончив с ужином, мы с Лейлой, смеясь и болтая, отправились на кухню мыть посуду. Шум воды и звяканье тарелок не могли заглушить мужские голоса из гостиной, где мужчины, собравшись, обсуждали планы на ближайшее время. Атмосфера была странной. Спокойной и напряжённой одновременно. Как будто все знали, что завтра нас ждёт новый бой, но никто не хотел об этом думать прямо сейчас.

Я, уставшая, решила сбежать в баню. Какая это роскошь — тепло, пар, ощущение, что с потом уходит весь накопленный за день стресс. Лёгкость наполняла тело, но где-то глубоко внутри всё равно затаилась тревога. Попарить, конечно, некому. А ведь если подумать, добровольцев нашлось бы предостаточно. Но каждый из них ожидал продолжения игры, а я... Я всё ещё не знала, какой будет мой следующий ход.

Надев борцовку и спортивные штаны, волосы оставила влажными, они спадали на плечи тёмными прядями. С лифчиком решила не заморачиваться, а вот теперь пожалела. Старалась идти быстрее и не попадаться никому на глаза. Но, поднявшись на второй этаж, не избежала судьбы — из соседней комнаты как раз выходил