Тигровый принц - Сандра Браун

— Ты прощена. Я действительно живу на широкую ногу, — улыбка появилась в уголках его губ.

Карен страстно желала нагнуться ближе и прижаться своими губами к его. Вместо этого она сказала:

— Почему ты тогда не защищался?

— Потому что ты могла подумать, что я рисуюсь. Кроме того, настоящая благотворительность это делать что-либо великодушно, не надеясь, что кто-либо узнает об этом.

— Ты намного лучше, чем я думала о тебе.

— Нет, — прорычал он. — Я отвратителен. Особенно, когда дело касается моей роли хорошего мужа, — он исследовал ее полные слез глаза. — Ты здесь ужасно несчастна, Карен? — его взгляд был таким внимательным, и она практически поверила, что разобьет его сердце, если она ответит утвердительно.

— Не несчастна. Как кто-то может быть несчастным в таком красивом доме? Но я не достаточно занята, Дерек. Ты будешь сопротивляться идее моей работы в Шарлотсвилле?

Даже без полной занятости?

— Жена Али Аль-Тазана не работает.

Она вздохнула:

— Я так и думала.

Вопрос был закрыт. Она чувствовала себя лучше по поводу больших трат, теперь зная, что он щедро делился своим богатством, но она все еще в подавленном состоянии ходила по дому, чувствуя себя бесполезной.

Дерек нанял кого-то убраться на чердаке. Долгое время рабочие двигались вверх и вниз по лестнице, но для нее дверь всегда была закрыта. Она думала, они, должно быть, делали чертовски много всего, исходя из оборудования, которое они тащили наверх, и из-за всего этого стука, дробления, топота, доносившегося сверху.

Однажды рано утром Дерек пришел разбудить ее. Удивленная, она села на кровати и дала покрывалу соскользнуть по ее груди. После той первой ночи, он не заходил в ее комнату.

— Я хочу что-то тебе показать, — сказал он с пылом мальчишки, желающего раскрыть секрет.

— Но я не… Сейчас?

— Сейчас.

Сжав ее руку, он вытянул ее из клубка покрывала и, не останавливаясь, чтобы она накинула сверху халат или тапочки, потянул ее наверх на чердак. Он толкнул дверь и зашел внутрь.

Карен с удивлением осмотрела комнату. Она впитывала в себя все сразу, затем медленно пробежалась глазами от одного невероятного вида к другому, пытаясь переварить, что все это значило.

Наконец она повернулась к нему:

— Как ты узнал?

Глава 12

— Кристин вытащила кота из мешка. Помнишь тот вечер, когда мы брали ее на ужин, тогда она сказала «Ох, Карен, ты снова сможешь заняться скульптурой». Я сложил кусочки мозаики, вспоминая довольно устрашающего морского монстра, об которого я однажды споткнулся и расплющил. На днях, когда ты казалась расстроенной из-за своего безделья, я позвонил Кристин, чтобы спросить насколько серьезно ты увлекалась искусством. Она мне рассказала, что до смерти матери ты была преданным студентом.

— Когда она умерла, а я взяла на себя ответственность за Кристин, мне нужно было переключиться на более практичную профессию.

— Кристин так и сказала. Полагаю, она чувствовала, что здесь есть и ее вина.

Голодающий художник может выжить, но голодающий художник не может содержать сестру — подростка. Она была взволнована, когда я сказала ей, что намереваюсь сделать, и дала мне список вещей, которые должны быть в каждой скульптурной мастерской.

— Я думала, ты просто хотел как следует очистить чердак, — она больше не боялась, что то, что она увидела, лишь мираж, и прошла дальше внутрь переделанного чердака.

— Это ты и должна была думать. Ты была достаточно раздражена, когда заметила, что дверь открыта для любого, кроме тебя, не правда ли?

Она с недовольством посмотрела на него через плечо она.

— Я думала, это чтобы держать меня в стороне.

Он засмеялся.

— Ну, теперь ты все понимаешь, тебе нравится?

Часть крыши была ликвидирована и заменена на стекло. Здесь никогда не будет недостатка естественного света. Вдоль стен выстроились столы. Выдвижные ящики были заполнены инструментами, а шкафы содержали достаточно материала, чтобы занять ее не на один месяц.

— Тебе, возможно, захочется переделать все для своего удобства. Я кое-что знаю об искусстве, о готовых предметах, но как кто-то создает подобное, это за пределами моих знаний.

— Не ожидай от меня слишком много, — беспокойно сказала она. Все это должно быть стоило целое состояние. Она надеялась, что от нее не ожидают создания шедевров.

Подойдя к ней, он сжал ее плечи и повернул к себе лицом. Его руки были теплыми на ее голой коже. Она отдавала себе отчет, насколько прозрачна ее батистовая ночная рубашка. Но он смотрел на нее сверху вниз с такой нежностью.

— Карен, любимая, меня не заботит, даже если ты будешь ваять уродливые пепельницы, мы их продадим на гаражных распродажах, или если ты будешь делать куличики, или если ничего не получится. Я лишь хочу снова увидеть твою улыбку.

— Я была такой угрюмой? Прости.

— Ты была несчастной. Извини за это. Когда я когда предлагал тебе брак, то честно думал, так будет лучше для тебя.

Она в смотрела в его тигриные глаза.

— Я не могу быть домашним любимцем, Дерек. Ты мне сам сказал, что в действительности ты не владеешь живыми созданиями, как и Мустафой, что он принадлежит небу. И точно также ты не можешь владеть человеком. Каким бы великолепным не был этот дом, он может стать клеткой, пока я не чувствую, что во мне нуждаются. Дейзи не дает мне протирать пыль. Не разрешает готовить. За землей ухаживает армия рабочих. Мне нечего делать. Даже у лошадей в конюшне больше ответственности, чем у меня.

Золотой проблеск света вспыхнул в его глазах. Его голос был таким скрипучим, как ветер, шелестящий листвой деревьев за слуховыми окнами.

— Ты знаешь, в чем состоит их ответственность. В размножении, — одна рука направилась к ее щеке. — Если ты хочешь принимать в этом участие, все, что тебе нужно сделать, дать мне знать. Конечно, будут некоторые изменения в спальных местах.

Она выбралась из его теплой хватки прежде, чем сдаться под воздействием успокаивающего ритма его слов и упасть на его широкую грудь. Она была слегка удивлена и крайне разочарована, когда он отпустил ее.

Ее глаза бродили по перестроенному чердаку. Он выглядел, как постоянное сооружение. Она бы с радостью поверила, что так и будет. Но они оба знали правду, это не так. Ей было интересно, что он сделает с этой комнатой, когда ее больше здесь не будет. Снова ее закроет? Позволит ей пылиться?

— Со всеми материалам, что ты купил, у меня сейчас много работы.

— С чего начнёшь? — спросил он, падая на высокий стул.

— Разомну свои пальцы, — смеясь, сказала она, —