Беглянка - Велл Матрикс

— Но ведь броня — это символ кадхаи. Вы могли бы показывать ее людям и без повода.

— Большинство людей боятся брони, — пожал плечами кадхаи.

Я удивилась:

— Большинство? Почему вы так решили?

Едва ли на Танше проводили соответствующие опросы, но Шарль почему-то в этом убежден.

— Выяснил на своем опыте, — излишне равнодушно ответил мне он.

Я некоторое время разглядывала его, а затем предположила:

— Вы экстраполируете впечатление вашей жены на большинство людей?

— С чего вы взяли? — отвел взгляд Шарль.

— Мне кажется, в вашем окружении больше нет людей, мнение которых было бы для вас значимо, — я улыбнулась.

Шарль немного печально усмехнулся:

— Пожалуй, вы правы. Моя бывшая жена очень… ярко отреагировала на мою броню. Она испугалась и просила никогда больше не показывать этот ужас. Разумеется, я счел, что это — нормальная реакция.

Мне стало его даже немного жаль. Броня — часть кадхаи, и ему, должно быть, было неприятно осознавать, что эту часть его любимая женщина боится.

— Даже не представляю, что может напугать в броне, — призналась я.

— Просто для вас это — архетип рыцаря, — он улыбнулся.

— Да, причем — технорыцаря… — на миг я осеклась. — Погодите-ка. Технорыцарь был одним из главных персонажей моего любимого сериала из детства. И он… был кадхаи?

До меня это дошло только сейчас. В детстве я обожала этого персонажа, но у меня никогда не возникало ассоциации его с кадхаи. Впрочем, его никогда так и не называли, хотя, оглядываясь назад, я видела явное сходство. Самонадевающаяся броня, элементарная магия… в детстве это казалось продолжением фантастического сюжета, но, кажется, технорыцарь списывался с настоящих кадхаи.

Некоторые вещи становятся очевидны совершенно внезапно.

— Танша — не тюрьма, — заметил Шарль. — Желающие вполне могут переселиться отсюда и в другие части империи. Не только люди, но и кадхаи. А иногда Таншу покидают изгнанники.

— Изгнанники? — удивилась я.

— Да. Это мера наказания за преступления — изгнание из общества. Часто изгнанники предпочитают уезжать с Танши.

— Должно быть, один из сценаристов был урожденным Танши, — чуть мечтательно улыбнулась я. — Поразительно. А ведь я считала, что заинтересовалась кадхаи совсем по другой причине.

— По какой, если не секрет?

— Никакого секрета. Я проходила практику на Деоне, одной из планет, жизнь на которой была уничтожена хаотами. Собственно, оттуда и мой интерес к истории кадхаи.

— Значит, если бы ваша практика проходила где-то еще, вы бы не заинтересовались кадхаи? — предположил Шарль.

— Все возможно, — пожала я плечами. — А вам никогда не хотелось покинуть Таншу?

— Навсегда — нет. Но в юности я путешествовал за ее пределы.

— Правда? — его признание показалось мне неожиданным.

— Да.

— И как вам?

— Это было не очень длинное путешествие, я посетил несколько ближайших звездных систем и поторопился вернуться. Мне не понравилось ограничение моих сил за пределами Танши, — он улыбнулся. — Но это определенно был интересный опыт. Не то, что я хотел бы его повторить.

— Наверное, это здорово, когда есть место, которое можно назвать домом.

— Разве у вас нет такого места? — удивился Шарль.

— Пожалуй, что нет, — признала я.

Планета, на которой я выросла, не была мне родной. Планета, где я родилась — осталась чужой. Постоянные разъезды не позволяли осесть где-то в одном месте, у меня даже собственного жилья не было. Только казенная квартира, закрепленная за мной, при исследовательском институте, где я работаю.

— И вы не хотите это изменить? — безо всякой подоплеки спросил он.

Я ответила не сразу. Мечтала ли я о доме? Разумеется. Когда-нибудь в будущем, с любимым человеком. Дом, семья, дети — и никаких больше путешествий по космосу. Но это — планы на далекое будущее, а сейчас… меня вполне устраивает то, что есть.

— В будущем, возможно, — коротко ответила я.

— Уверен, вам понравится, — улыбнулся мужчина.

— Выходит, кадхаи путешествуют по империи под видом туристов? — решила сменить я тему, чтобы не признавать его правоту.

— И иногда оседают где-нибудь там же, — подтвердил Шарль.

— Кто бы мог подумать, — покачала я головой, пытаясь уложить эту мысль.

Кадхаи были легендой. Живой легендой — сейчас, для меня. И представить, что их можно легко встретить на других планетах и даже не узнать — было непросто.

— Наше существование — отнюдь не тайна, — заметил Шарль. — Но Танша — наша благословенная земля, и покидать ее без веских причин никто из нас не желает.

— Место силы, — хмыкнула я.

— Можно и так сказать. Позволите пригласить вас на танец?

Я не стала отказываться. Танцующие под неторопливую музыку пары не удивляли обилием и сложностью па, так что я не беспокоилась, что не справлюсь с танцем. А когда еще мне выпадет возможность потанцевать с красивым мужчиной.

Шарль оказался прекрасным партнером и вел меня в танце очень аккуратно. Я получила массу удовольствия — и от танца, и от еды, и от наших разговоров. Как оказалось, когда Шарль не изображал бескомпромиссного владетеля и не пытался укусить побольнее, он мог быть интересным собеседником. Он умел слушать и не насмехался над моими откровениями. Это даже подкупало.

И в целом свидание прошло на удивление хорошо. Шарль любезно отвез меня в гостиницу, не поленился выйти из машины, чтобы открыть мне дверь и поцеловал мне руку на прощание. Очень старомодный жест, но на удивление уместный.

Возвращаясь к себе, я думала, что, начни Шарль наше знакомство вот так — я бы без сомнения заинтересовалась им. Вирон на фоне такого Эйлимхаи заметно проигрывал — в обществе жениха я никогда не чувствовала себя столь же комфортно.

Впрочем, это не означало, что я могла бы изменить Вирону.

Вот только я уже познакомилась с темной стороной Шарля и не могла не учитывать ее существование. И потому, каким бы очаровательным не выглядел сейчас этот кадхаи, я всегда буду помнить, что это может измениться в любой момент.

Но следовало признать, что возможность договориться с Шарлем при таком его отношении значительно повышалась. И это не могло не радовать. Поэтому и на следующие свидания я с легкостью согласилась.

Глава 12. Шарль Эйлимхаи

В жизни Шарля произошло немало потрясений в последнее время. Тут и запечатление, и развод, и пропажа запечатленной, и прорыв в схроне, и смертельное ранение, исцеленное чудом, и нападение племянника, и потерянный месяц жизни…

Есть от чего растеряться. Но самым большим потрясением для него стал узор.

После короткой передышки, которую позволил себе владетель после возвращения из схрона, Шарль собрался