Академия Бикон. Том 1: Дисциплина и Портянки - Yirtimd2

Он замечает девушку, которую присмотрел днём — та, что действовала грамотно, но без лишнего шума. Кажется, её звали Нола. Вроде бы не в толпе, и выглядит вменяемо. Он откладывает планшет, собирается подняться и подойти, как вдруг…

В другом углу столовой поднимается голос.

— Да я видел, как ты стрелял, придурок! У тебя гражданка была на линии! А ты рыпнулся!

— А ты что, эксперт⁈ Сначала своей походкой займись, а то двигаешься так, будто у тебя пистолет в штанах, а не в кобуре!

Кто-то из студентов вскакивает, кто-то швыряет подносом, вода разбрызгивается.

Несколько человек попятилось, кто-то прикрыл планшет, спасая оценки.

Никакой драки нет — слишком цивилизованные. Но напряжение повисло, как перегоревший неон.

Уитли, всё ещё сидящий с вилкой в руке, просто поворачивает голову, смотрит.

Пауза.

Он делает медленный вдох.

Досчитывает до трёх.

Поворачивает взгляд обратно к своей тарелке.

Спокойно, без слов.

' Понятно… — мысленно произносит он.

Дисциплина — поверхностная. Под давлением — трещит.

Люди остаются людьми, даже в красивой и дорогой униформе.'

19:30 — Личное время. Балкон. Выводы.

У себя в комнате он включает приглушённое освещение.

На столе — разложен планшет.

Окно открыто: за ним — огни мегаблоков и подсвеченные световые мостики между бетонными «муравейниками».

Он выходит на балкон. В воздухе — легкий озон.

Внизу кто-то смеётся, кто-то играет на балконе джаз.

Уитли опирается локтями на перила.

В его голове — анализ дня: стрельбище, оценки, наблюдения.

'Я — не в элите. Но и не в хаосе. Где-то посередине. Хорошее место.

Но для команды меня одного мало.

Мне нужны те, кто не срывается.

Кто не пытается самоутверждаться через крик.

Надо найти их… До того, как их всех разберут.'

Он открывает заметки.

Вписывает одну строчку:

«Нола — потенциальна. Завтра подойти в медиазале. В момент, когда другие будут смотреть шоу — значит, не занята.»

Он закрывает планшет.

Снова смотрит вниз.

Внизу на мосте между мегаблоками кто-то танцует. Кто-то ругается. Кто-то живёт.

А он — наблюдает. Думает. И ждёт момента.

22:10 — Вечер. Лёжа в темноте.

Свет в комнате погашен.

На потолке — мягкое отражение города: система «Умный свет» подстраивается под ритм мегаблока.

Снаружи — приглушённый шум транспорта и толп гедонистов с бессонницей, словно далёкое море.

Уитли лежит на спине. Руки за головой. Дыхание ровное. Но в голове — мысли в полный голос.

Воспоминание.

— «Ты выбрал?»

Винтер сидела за столом. Простая домашняя форма: тёмная рубашка, волосы убраны. На кухне пахло чаем и пыльцой от искусственных орхидей, которые Вайсс притащила «для эстетики».

— Да.

— Аэстрия?

Уитли кивнул.

Она не моргнула. Не вздохнула. Не сказала: «почему не…»

Просто… пауза.

— Хорошо. Значит — Аэстрия.

Он видел: она не спорит. Но и не рада. Не злится. Но и не соглашается.

Просто принимает. Потому что она — Винтер.

Потому что она капитан полиции, и привыкла к решениям.

— Если тебе понадобится поддержка — дай знать.

— Я сам справлюсь.

— Я знаю.

Но всё-таки… он видел это. В её глазах.

Она рассчитывала.

Она думала, он пойдёт хотя бы в «Цивилис» или даже на «Юстициара», как Вайсс.

Что он станет в системе.

С формой. С погонами. С удостоверением.

А он выбрал форму другого типа. Красную, утонченную, академическую.

'Я не отказываюсь от семьи. Я просто… думаю шире.

Юстициары? Полицейская служба?

Это достойно. Это важно.

Но это — прямолинейно. А прямолинейность хороша только в отчётах.

Я забочусь о нашем будущем. Просто — иначе.'

Он поворачивается на бок.

На браслете вспыхивает мягкое уведомление:

«Расписание на завтра загружено. Время до сна: 7ч 42 м.»

'Нельзя полагаться только на государство.

Винтер же сама видела, каково это, когда оно рушится.

Атлас пал — и где оно, это государство?

Сейчас нужна не форма. Сейчас нужны — связи.

Люди. Сети. Доверие и репутация.

Аэстрия — это точка входа.

Платформа. Здесь учатся дети хороших семей.

Молчат, но наблюдают.

Завтра они будут в кабинетах, в теневых советах, в закупках и протоколах.

А я — буду там тоже. Не силой. А социальной инженерией. Через структуру. Через отношения.'

Он закрывает глаза.

'Попасть в элиту — можно не только родившись там.

Путь туда можно собрать. Как паззл. Через точные шаги.'

Глава 13

День 3.2. Суровая Вельвет

Казарма была полна тишины, но не покоя.

После душа и смены одежды в каптерке все снова сидели на своих койках, склонившись над белыми полосками ткани, иголками и катушками ниток.

Но на этот раз… инструкторов рядом не было.

Никто не орал, никто не пугал гранатами.

Только шорох ткани, вздохи и негромкое бормотание.

Я бросил взгляд на то, что «сотворил» Меркури. И это было… страшно. По-настоящему…

— Слышь, Мерк! — сказал я, потянув его за рукав. — Ты себе так шею убьёшь просто. Дай-ка мне!

Он пожал плечами и протянул мне китель:

— Ну ладно. Если ты прям такой мастер портняжного дела…

Я аккуратно распарываю его «шедевр» и говорю:

— Вот смотри. Сначала — закрепляющий стежок вот здесь, потом ведёшь вот так, не натягиваешь, но и не слабо. Должно быть ровно. Всё, теперь пробуй сам.

Меркури взял иголку, сосредоточился, начал шить…

— Во! Получается вроде!

— Ну вот. А говорил — «не могу».

Я собирался было вернуться к своему подворотничку, как заметил, что Эмеральд краем глаза поглядывает на нас.

Причём так, будто надеялась, что её не заметят, но при этом — чтобы заметили.

Я не выдержал:

— Что такое, Эмеральд? Тоже зашила себе карту Вакуо вместо подворотничка?

Она покосилась на меня с выражением, где читались одновременно и каприз, и сомнение, и внутренняя борьба.

— … Ты же поможешь мне просто так? — неуверенно спросила она.

Я устало выдохнул:

— Эмеральд, мне что, расписку тебе подписать, что мне от тебя ничего не надо?

Она закусила губу, отвела взгляд:

— Ну блин… кто тебя знает? Вдруг ты сейчас такой добренький, а потом такой — «слышь, Эми, пойдём-ка ты мне хорошенько отплатишь за всё добро, что я тебе сделал»…

Я взялся за голову и процедил:

— Эми… тьфу ты блин! Эмеральд! Давай без всей этой своей бабуйни! Надо — проси. Не надо — не проси. Я что, в натуре похож на шантажиста?

Она зажмурилась, сжала кулаки, глубоко вдохнула, потом выдохнула и почти прошептала:

— Ладно… покажи мне,