Ее дикие звери - Э. П. Бали

Но он понятия не имеет, что произошло, а другие охранники просто смотрят на него, как на сумасшедшего. Коса знает этих охранников? Как он может просто так разгуливать здесь?

Я бегу так быстро, что Генри вынужден впиться своими крошечными коготками мне в плечо, но ему удается оставаться рядом со мной, когда я сворачиваю в узкий вход, ведущий непосредственно в школу. Прохожу мимо кухни, мчась по длинному коридору так быстро, как только могу. Мои босые ноги стучат по половицам, и я понятия не имею, преследует меня кто-нибудь или нет. Все на обеде, так что я, к счастью, больше ни с кем не сталкиваюсь. Это то самое крыло, где мы с Минни вытирали всю эту кровь в понедельник вечером, так что я знаю дорогу наружу.

Я поворачиваю налево, потом направо, потом еще раз налево и толкаю дверь.

Солнечный свет падает мне на лицо, когда я выхожу на улицу и продолжаю бежать по тротуару. Я приближаюсь к женскому общежитию, где все еще стоят те же четверо охранников.

Именно тогда Генри теряет хватку и падает с моего плеча. В отчаянии я резко останавливаюсь, горячий бетон больно царапает мои босые ноги. Я шиплю, когда Генри встряхивается, ловит себя прежде, чем удариться о землю и левитирует обратно ко мне с расширенными от страха черными глазами.

Затем, быстрее, чем я успеваю осознать, невероятно сильная рука закрывает мне рот. Другая обвивается вокруг моей талии и дергает.

Глава 23

Аурелия

Меня затаскивают в тень между высокими зданиями, прижимая спиной к высокому крепкому телу.

— Твое дыхание, — Дикарь щекочет мне ухо на выдохе. — Твое дыхание тебя выдает.

Он разворачивает меня за талию, не убирая большую ладонь с моего рта, и притягивает к своему телу. Я так потрясена тем, что он застал меня врасплох, что начинаю задыхаться, пытаясь втянуть воздух.

Ореховые глаза Дикаря сверкают, пока он обшаривает пространство перед собой, пытаясь увидеть меня. Он медленно выдыхает, приоткрыв губы.

Его взгляд скользит мимо входа в переулок.

— Эти охранники не наши, Регина. Мы должны вести себя тихо.

Он впервые называет меня Региной, и это потрясает меня до глубины души. Кровь стучит в висках, пока я делаю тяжелые вдохи через нос.

— Не чувствую твоего запаха, — говорит Дикарь, пытаясь сфокусировать взгляд на моем невидимом лице. — Я не вижу тебя, но я знаю, что это ты.

Его рука скользит вниз по изгибу моей спины и опускается ниже, чтобы обхватить всю округлость моей задницы.

— Ага, — словно это подтверждает его предположения.

Меня пронзает волна желания, и я издаю негодующий писк. Начинаю брыкаться, пытаясь вырваться из его хватки, но эта хватка крепче стали.

Рука, прикрывающая мой рот, перемещается, чтобы обхватить мою щеку, и большой палец нежно проводит по моим губам. Он приближает свое лицо так близко к моему, будто зациклен на этом ощущении.

— Да-а, — шепчет он.

Я снова сопротивляюсь, но он только сильнее прижимает меня к себе. Я чувствую каждый сантиметр его мускулистого тела, и что-то томное и податливое внутри меня отзывается самым худшим, предательским образом.

Веки Дикаря подрагивают, словно он тоже борется с чем-то внутри себя.

— Всего один раз, — говорит он, будто самому себе. — Мне нужно сделать это всего один раз.

Моя анима удерживает меня на месте, когда он наклоняется вперед и прикасается своими губами к моим. Я напрягаюсь. Жар разливается по моему телу. Его губы. Клянусь Дикой Богиней, его губы мягкие и теплые на моих. Даже сквозь мои щиты его мужской, свежий сосновый аромат проникает в мой нос и ударяет прямо между ног.

Моя анима стонет. Этот волк мой. Он мой уже несколько недель.

Первобытный звук, вырывающийся из моего горла, совершенно непрошеный. Но это звук чистой потребности.

И моя пара откликается.

Из его груди доносится грохочущее рычание, отдающееся в моей.

Я приоткрываю губы.

И он набрасывается. Подхваченная его руками, я инстинктивно обвиваю ногами твердую талию, и он прижимает меня к кирпичной стене. Дикарь вторгается в мой рот своим теплым, влажным, мужественным ртом. В моей груди бушует торнадо желания, такое мощное, что я теряю ощущение всего, что не является Дикарем. Мой нос наполняется его ароматом, голова наполняется ощущением его присутствия, и я жажду, чтобы он был внутри меня. Мои собственные руки требовательно ласкают его тело, рвут футболку, царапают загорелую кожу, как у потерявшейся от похоти женщины.

Это срывает у Дикаря все предохранители.

Рыча, словно полностью отдавшись своему волку, Дикарь проходится поцелуями вниз по моему лицу, горячий язык касается моей шеи.

Анима говорит мне, что это правильно. Вот что должна чувствовать регина, когда впервые целует свою пару должным образом.

С моих губ срывается стон, и Дикарь открывает рот, царапая зубами мою шею. Его укус не очень нежный.

Именно слабая боль заставляет меня осознать, что, черт возьми, я на самом деле делаю. Уперевшись ему в грудь, я отталкиваю его. Дикарь отступает назад, лицо напряжено от внутреннего конфликта, когда он позволяет мне снова встать на ноги.

Я задыхаюсь, а у Дикаря перехватывает дыхание, когда я бросаю на него сердитый взгляд.

— Блядь, — хрипло произносит он.

Дикарь прикрывает глаза рукой, словно пытается контролировать своего волка. Или, возможно, от стыда, потому что не может вынести того, что только что сделал.

Я так зла на себя и уже собираюсь послать его к черту, но останавливаюсь как вкопанная.

Потому что то, что я вижу на указательном пальце его руки, заставляет замереть каждую частичку моего существа. Восьмой щит падает, и мне даже все равно.

В этой стране очень мало людей, которые умеют писать на старонагском языке.

И я сразу узнаю почерк моего отца. Зловеще черная, извивающаяся татуировка повергает мой разум в штормовой ужас. Моя рука выбрасывается вперед подобно гадюке. Я хватаю его за палец и, сфокусировав зрение, расшифровываю линии и завитки.

Кровный договор. Его там не было, когда я впервые встретила Дикаря в подземелье Полупернатого, а это значит, что договор был заключен между их побегом и национальным парком.

Эта метка связана с тремя другими, включая моего отца.

Они заключили с моим отцом обязательный к исполнению договор.

Впервые за несколько месяцев я использую свою змеиную силу и направляю ее в метку, чтобы по чернилам определить суть договора.

Магии крови меня учили с