Яд и мармелад. Жена по неосторожности - Юлия Удалова

Все именно так и было. Выбравшись из магазина Лизетты, я прямиком направилась к Метьюзу. Была настолько взволнована, что как-то не обратила внимание на слишком раннее для визитов время.

Шутка ли – семь утра! К тому же видок после сахара у меня был еще тот!

Думаю, Марни разрешила служанке пропустить меня лишь только для того, чтобы иметь удовольствие спустить на меня собак.

Мы ведь с ней и так не особо поладили после первого знакомства.

Когда я, заикаясь от волнения, поведала о том, что приключилось со мной этой ночью, Метьюзы не особо поверили. Но я предъявила изображения, сделанные при помощи «Сажского» зелья.

Это сняло все вопросы. И даже Марни оттаяла!

Эрчи, у которого было много связей, посоветовал мне, во-первых, встретиться со своим знакомым корреспондентом, который работал в крупнейшей столичной газете – «Вестнике Морбидиона», чтобы он обнародовал всю правду о магазине Лизетты.

А, во-вторых, рассказать о «Синей смерти» в полиции. Ведь, судя из того, что я услышала, Лизетта покушалась на жизни нескольких человек, чтобы меня подставить. Когда я поведала Эрчи, что с полицией у меня как-то не сложились отношения, этот добрый человек помог мне и тут.

Он обратился к другому своему знакомому, комиссару Сэю, что работал в полиции. И даже был выше рангом, чем тип с грязной головой и рыжий любитель мясных лепешек.

Очень симпатичный лорд Сэй внимательно выслушал о нападках Дордюран на мой магазин, а главное, о подслушанном мною разговоре. Лишь только судно «Лаура-Августа» причалило к берегам Морбидиии, его тут же обыскали и нашли тщательно спрятанную «Синюю смерть». Человека, который вез яд, допросили и он выдал заказчиков смертельного зелья – Лизетту и Душеса Дордюран.

Предприимчивую пару тут же поместили под арест, вменяя серьезное обвинение на покушение, за которое им грозил срок от десяти лет. Весь мармелад из лавки Лизетты вывезли и, так как его теперь никто не хотел не то что покупать, а даже брать даром, ликвидировали.

Вывеску «Леди Мармелад» сбили. Это свершилось прямо на моих глазах.

Эрчи выкупил опустевший павильон и выставил в аренду.

Но пока что никто не спешил занимать место, которое обрело дурную славу.

Ну а я… Чего уж там говорить, с закрытием магазина Лизетты народ потек в моих «Мармеладных Монстриков» рекой. А когда я оплатила в «Вестнике Морбидиона» подробный репортаж о своем магазине, то от клиентов и вовсе отбоя не стало. Там было много красивых форсажей, а еще рассказывалось о моей новинке – бутербродном мармеладе, который стал хитом сезона!

– Кстати, а ведь я не забыла нажаловаться комиссару Сэю на тех двух упырей, – мстительно сообщила я. – Ну тех полицейских, которые не пожелали принять сначала мое заявление о краже, а потом о нападении на магазин и порче витрины. И так грязно намекали на…

– А что же Сэй? – затаив дыхание, спросила Марни.

– Выгнал их из полиции пинком под зад! Без права восстановления в должности! – просияла я. – Я так благодарна вам за помощь. Если бы не вы…

– Как будто тебе не к кому было обратиться, Марисабель, – не удержалась от шпильки Марни. – Вообще-то у тебя есть влиятельный муж, который все сделает ради твоей безопасности и благополучия! Ну, Эрчи, разве я неправильно говорю? Почему ты так побледнела?

Все это время я старалась не думать о Гилберте. Изгнать из своих мыслей. Из сердца.

Образы того, как они прекрасно проводят время со своей ненаглядной молью Эмили виделись мне в кошмарных снах.

– Да, все в порядке, – через силу проговорила я и поднялась. – Еще раз – искреннее спасибо вам за помощь! Но мне пора. У меня тут возникла новая идея – что если приглашать детишек из окрестных школ и учить их варить мармелад? На одном уроке в «Монстриках» ребенок увидит, как делается лакомство и сможет своими собственными руками… Ай!

Боль внизу живота была внезапной и резкой. Заставила меня сложиться пополам.

– Марисабель, что с тобой? – в один голос закричали Метьюзы.

– А, ерунда, – я постаралась улыбнуться. – В последнее время со мной такое случается. Думаю, это от нервов.

– От нервов?

Марни почему-то многозначительно переглянулась с Эрчи и каким-то странным ласковым тоном переспросила:

– А тошнота есть? Может быть, непомерный аппетит проснулся? Или головокружения?

– Ну да, немного подташнивает, особенно по утрам. И голова иногда кружится. И есть хочется сильнее, чем обычно, – пожала плечами я. – Не надо так за меня переживать, я не больна. Теперь, когда мне не угрожает Лизетта, все это пройдет…

– Ага, пройдет, – все тем же странным тоном проговорила Марни. – Послушай, мы сейчас с тобой поднимемся наверх и я тебя осмотрю, как целитель.

– Глупости какие! Я прекрасно себя чувствую, а эти недомогания очень легкие и совсем не доставляют мне хлопот.

– Марисабель, я настаиваю! – тоном, не терпящим возражений, заявила Марни и даже взяла меня за руку. – Идем. Немедленно.

– Если Марни говорит, что нужно идти, значит нужно, – Эрчи почему-то улыбнулся во весь рот.

Странные они какие-то…

– Ладно, – закатила глаза я. – Только очень и очень быстро, хорошо?

Марни, и правда, осмотрела меня очень быстро. Практически молниеносно.

Она поводила надо мной руками…

Поводила, поводила, а потом как говорит:

– Так я и думала. Ты беременна, Марисабель.

– Что?

Я задохнулась воздухом. Его стало так мало, а счастья, которое нахлынуло на меня так много, что я просто выпала из реальности.

Ребенок. Во мне зародилась крошечная волшебная жизнь!

Любимая, бесконечно любимая! Обожаемая жизнь!

А через пару секунд до меня дошло, и я помертвела.

Ребенок от мужчины, который меня не любит. От мужа, который совсем скоро перестанет быть моим, даже на бумаге. От него, от Гилберта Блэкмора, который сейчас, наверное, нежится в объятиях гадкой, ненавистной Эмили…

– Ты будто бы не рада, – нахмурилась Марни.

– Как можно не радоваться такому чуду? – воскликнула я. – Впрочем, Гилберт рад не будет…

– Да что ты такое несешь? Гилберт будет счастлив!

– Если бы на месте меня была Эмили, то да… – прошептала я и неожиданно… заплакала.

Счастье от этой потрясающей новости, великого осознания, смешались с горечью и тоской по любимому, который предпочел мне другую.

– Брось, какая Эмили? – нахмурилась Марни. – Я уверена, что он забыл о ней и любит только тебя.

– Это не так, – я покачала головой и вытерла слезы. – Поверь, я знаю, о чем говорю.

– И что ты думаешь делать? Неужели избавиться от…

– Никогда! Это дитя – величайшее сокровище – в моей жизни! – я