Демоны добра и зла - Ким Харрисон

Ее слова затихли, когда я поднялась по лестнице в свою комнату и включила свет. Жалюзи были открыты, и, когда Гетти устроилась на комоде с мраморной столешницей, я потянулась, чтобы закрыть их. Это антикварное чудовище стояло здесь с момента нашего переезда и было слишком громоздким, чтобы даже думать о том, чтобы его спустить по узкой лестнице. Кроме того, мне нужно было куда-то девать носки.

— В чем дело? — спросила я, открывая один из крошечных верхних ящиков, и рассыпанные жемчужины зазвенели от задней стенки к передней. Я разорвала нить, чтобы использовать одну из жемчужин для заклинания Рекса не драть мебель когтями. Для меня это не было потерей. Ожерелье когда-то принадлежало Констанс. Я не собиралась носить его даже в качестве военного трофея, поскольку нашла его на шее Нэша, испачканного его кровью в какой-то ее извращенной игре. То, что эльф погиб, защищая Зака, все еще беспокоило меня.

Но дрожь от воспоминаний прошла, когда я поняла, что Гетти плачет.

— Что сделал Дженкс? — спросила я, положив половину жемчуга в карман, а половину — в ящик.

— Это не он, — всхлипывала она, одергивая юбку. — Это я. Я стараюсь, стараюсь, но у меня ничего не растет!

Мои плечи опустились от облегчения, и я не спеша собрала последние жемчужины, прежде чем опуститься перед ней на колени. Пикси никогда раньше не занималась садом, и, хотя Дженкс пытался обучить ее навыкам всей жизни за полсезона, она все еще не могла понять, когда семя прорастет, а когда окажется бесплодным. Сказать, что она была расстроена, значит преуменьшить. — У тебя еще не было настоящего шанса, Гетти. Подожди до весны, — уговаривала я.

— Весна не поможет. — Гетти фыркнула, отводя взгляд. — Я уже сажала что-то и раньше. Ничего не выросло. А Дженкс… он может заставить пыльный комок вырасти в швабру.

Я опустилась на кушетку.

— Знаю, это важно, но ты умеешь делать удивительные вещи. Ты умеешь шить, вязать и плести. Ты заплетаешь волосы лучше, чем он, и готовишь еду из ничего. Я знаю, его впечатляет то, как ты организуешь фейри и выстраиваешь охранные линии в саду. — Но фейри уже не было, они улетели в Мексику до весны.

— Пикси, не умеющая выращивать еду, бесполезна, — буркнула она. — Когда он узнает, то возненавидит меня.

Я в этом сильно сомневалась. Ее неудачи, вероятно, объяснялись тем, что у нее никогда не было ни клочка земли, который она могла бы назвать своим. Ничто не растет, если за ним не ухаживать. Но ей нужны были доказательства, а не мои пустые слова, и я на мгновение задумалась, прежде чем встать и направиться в угол восьмиугольной комнаты, которую я самовольно назвала своей кладовкой.

— У меня есть идея, — сказала я, роясь в большой сумке на полу, пока не достала оттуда небольшой бумажный мешочек, слабо пахнущий луком и грязью. — Вот, — сказала я, доставая маленькую луковицу.

— Слишком поздно. — Гетти вытерла глаза. — Земля твердая. По крайней мере, я это знаю.

Улыбаясь, я свернула пакет и вытряхнула содержимое.

— Это не для посадки на улице. Это белянка, что-то вроде нарцисса. Их выращивают зимой в помещении. Я купила их, чтобы подарить Айви на солнцестояние, но купила около дюжины. Ты можешь взять штучку. Проверь. Убедитесь, что луковица крепкая и жизнеспособная. Все, что тебе нужно сделать, это наполнить вазу водой и поставить луковицу так, чтобы донышко едва касалось ее. Ее даже не нужно ставить на солнце.

Гетти вытерла нос обрывком ткани, не сводя глаз с луковицы.

— Я не понимаю.

— Она будет расти, — настаивала я. — В мертвую зиму.

Она смахнула слезы, надежда сделала ее прекрасной.

— Ты думаешь?

— Гарантирую. Это написано прямо на упаковке.

Я поставила перед ней луковицу, и она взяла ее в руки — бумажный сверток был размером с груду белья.

— Спасибо, Рейчел, — сказала она, с трудом набирая высоту. — Дженкс значит для меня весь мир. Я не хочу, чтобы он считал меня глупой.

— Не за что, — сказала я, но она уже выскочила в открытую дверь и спустилась по лестнице. — И Дженкс никогда не считал тебя глупой, — прошептала я.

Счастливый вздох вырвался у меня, и, быстро проверив, все ли жемчужины я достала, в носках я спустилась по лестнице. Гетти в святилище не было, и Дженкс поднял глаза от того места, где они с Констанс стояли над телефоном. Экран светился, и она, судя по всему, использовала его для ругани, если верить смайликам с какашками.

— Что случилось с Гетти? — спросил Дженкс, смущенно покраснев. — Она пролетела здесь так, словно за ней гнался сам дьявол.

— Ей было скучно, — солгала я, не желая говорить ему, что ее мучает чувство неполноценности. — Поэтому я подарила ей одну из луковиц, которые купила для Айви. Наверное, она хочет, чтобы она зацвела.

— Ох… — Его ноги оторвались от стола, и он опустился обратно, явно разрываясь между наблюдением за Констанс и тем, чтобы вломиться к Гетти и ее новой луковице.

Констанс присела на корточки рядом со светящимся телефоном и похлопала по нему, привлекая мое внимание. На нем было открыто приложение для заметок, и, судя по плохому настроению Дженкса, она добилась своего. Что бы это ни было.

— Я благодарна тебе за то, что ты больше не копаешься в моих вещах, Констанс, — сказала я, доставая горсть жемчуга, но затем замешкалась. Мне некуда было их положить. — Хочешь, я отнесу их в сад? Здесь их много.

Констанс покачала головой, указывая, чтобы я положила их в миску с обрезками Гетти.

— Кровавый Усатик считает, что ты плохо справляешься с управлением Цинци, — сказал Дженкс, сложив руки на груди и пнув телефон, чтобы заставить Констанс зашипеть на него.

Горсть жемчуга упала в миску, и я села. Констанс начала пищать, жестикулируя на экране белой лапой. Миска была слишком мала, и я начала складывать жемчужины, хмурясь, пока читала: «Она плохой лидер. Из-за этого пострадал ее волк, и теперь ей приходится выполнять и его работу. Ведьма влипла по уши.»

— Не слушай ее, Рейч, — насмехался Дженкс. — Будто она могла сделать что-то лучше.

— Да, — вздохнула я, но чувство вины мелькнуло, когда Констанс начала похлопывать по всплывающей клавиатуре телефона.

«Пять минут со мной, и Винсент стал бы моим щенком или умер бы. Ты оставила его в живых. Роковая ошибка».

Мышь указала на экран, ее черные вампирские глаза-бусинки были устремлены на меня. Наверное, хорошо, что она такая маленькая,