Покровитель для Ангела. Собственность бандита - Екатерина Ромеро

– Почему? Просто скажи, почему?!

Смотрю в его строгое лицо, взгляд Михаила бандитский, жестокий, нет там ни тепла, ни эмоций. Один только холод, равнодушие, черное пламя.

– Потому что ты мне больше не нужна.

– Я тебе не нужна больше?

– Нет.

Михаил подходит и целует меня в висок, а я пошевелиться не могу. Как застыла, все плывет от слез. Больно… я варюсь в этом казане из боли и кричу в страшной агонии. Я все еще не могу в это поверить.

– Обещай не делать глупостей, Ангел, – чеканит Бакиров, а после просто разворачивается и уходит.

Хлопает входная дверь, и я остаюсь одна в квартире, с огромной дырой в груди. Еще одной навылет, и я дышать не могу. Я не могу… я просто…

Глава 34

Он ломал меня, на этот раз более жестко, без единого прикосновения наносил страшные удары по телу, по сердцу, проколол его насквозь своими словами, а я едва стояла перед Михаилом, чувствуя себя распятой на кресте.

Глупая девочка Лина, которая полюбила бандита. Дурочка, посмевшая сочинить себе сказку о защитнике. Миша никогда не любил меня, это все была игра. Бакиров играл со мной, а я поверила ему. Снова.

Я думала, что он тоже любит, я была в этом уверена, когда он целовал меня, когда снова оберегал, какие ночи мне дарил, как ласкал, ну нельзя же так ласкать, если не любишь? Оказывается, можно.

Снова как щенок, которого он приручил, обогрел, я потянулась к нему, и опять Бакиров меня прогнал. Под зад ногой выгнал, я ему просто надоела.

Наигрался, ему стало скучно, наверное, я слишком много места занимала в его доме и в его постели.

Михаил меня не ранил физически, как в прошлый раз, но морально теперь он не оставил на мне живого места. Он меня изувечил своими словами, он показал мне, что я и правда его бездомный ненужный щенок.

Я дрянь, девочка, с которой так приятно проводить ночи взрослому мужчине, а может, и неприятно. Может, ему не нравилось вообще со мною быть, а было противно, и Михаил уже не знал, как отвязаться от меня.

Кажется, он подобрал меня из чувства долга, что я тогда под пулю подставилась за него. Ему жалко было выкинуть меня на улицу сразу, а когда я поправилась, просто выгнал по ненадобности. Боже.

Боль… оказывается, до этого я вообще не знала, что это такое. Ни пуля, ни жестокость Михаила не ранили меня так сильно, как его “не люблю”, но я все еще не верю. Пока не верю.

– Миша! Не уходи, пожалуйста, не уходи! Миша. Миша… Миша-а-а-а!

Я выбегаю на улицу следом за ним, оглядываюсь по сторонам. Все расплывается от слез. Его машины нет. Бакиров просто уехал и оставил меня среди ночи здесь, в чужом районе, совсем одну. Ошарашенную и напуганную, не понимающую, что только что случилось.

Он меня бросил. Выкинул, как использованную игрушку, как щенка ненужного, выгнал, откупился, оставил одну с какими-то документами и ключами от квартиры.

У меня нет денег и телефона. Сумка осталась в той квартире, возвращаться на которую я не хочу. Даже не закрыла ее, выбежала следом за Бакировым, чтобы успеть догнать, но не успела, он уже уехал.

Это не мой дом, я думала, что теперь мой дом – это дом Михаила, но, оказывается, это не так, и хуже всего то, что я не понимаю: за что?

Что я сделала не так, чем обидела его, в чем провинилась? Или он просто… устал, устал от меня, я ему надоела, я не стала такой, какой он ожидал.

Я иду по трассе пешком, обхватив себя руками. Уже октябрь, и ночи холодные, но мне все равно. Еще один шанс – просто поговорить, наверняка я все не так поняла, хотя чего уж тут не понять?

Миша сказал, что не любит меня и я ему не нужна, я никто для него, я просто дурочка, полюбившая взрослого мужчину. Полюбившая так, как любить нельзя, до невозможности, до кровавых следов на сердце. ЕГО. ЛЮБЛЮ.

Кто-то мне сигналит, редкие машины проносятся по трассе. На улице поздняя ночь, я где-то у черты города, не очень знаю этот район. Понимаю только, что надо идти вперед, тогда доберусь до остановки, а после еще километров тридцать, и я буду дома у Бакирова.

От холода зуб на зуб не попадает, слезы застилают лицо. Я иду с колотящимся сердцем, понимая, что я одна и мне некому даже позвонить.

Люда в больнице, Толик арестован, и я… я совсем одна. Архипов тогда был прав. Я использованная кукла, и я никому теперь не нужна, даже своему покровителю.

Я бреду несколько часов по трассе, кажется, я заблудилась. У меня всегда были проблемы с ориентацией в пространстве. Фонари светят не везде, и вскоре я слышу волчий вой. Я забрела в какую-то лесополосу, на город вообще не похоже, здесь нет ни огонька, машины стали ездить реже, и мне до дикости хочется спать, но я понимаю, что если остановлюсь, то замерзну здесь до утра. Нельзя останавливаться, надо продолжать идти.

– Миша! Я хочу к тебе… я так… я хочу к тебе! – я кричу это в пустоту. Конечно, никто не отзывается, и я продолжаю ступать по холодному асфальту. На мне легкие джинсы и кофта. Куртку я не брала. Я думала, что Миша повезет меня кататься и в машине, как обычно, будет работать печка.

Я согреюсь, он не позволит мне замерзнуть и даже даст свой пиджак, в который я укутаюсь и буду наслаждаться его запахом.

Я ошиблась. Миша уехал, я ему больше не нужна. Нет ни его, ни машины, ни пиджака.

В какой-то момент нога подворачивается, и я падаю, а встать уже не могу. Все тело ломит, но хуже внутри. Ощущение такое, что я сломалась и покрылась трещинами, которые начали кровоточить. Больно… страшно, невыносимо.

Я лежу на обочине, как сбитая собака. Встать не могу, кричать не могу и только сильно дрожу.

Хватаю ртом воздух, когда чувствую, что кто-то меня отрывает от земли. Рядом припарковалась большая машина, и кто-то подхватил меня на руки. Прижал к себе.

– Миша. Помогите… Миша.

Глава 35

– Лина, посмотри на меня!