Твоя измена - не моя вина - Лена Тэсс

чужую помощь и осознавать, что без нее ты ничего добиться не сможешь — тоже неприятно, но необходимо. Щербинский был мне нужен как адвокат. Иногда как друг и собеседник. Как мужчина, на которого можно положиться во всем.

И это снова противоречит моему желанию стать самостоятельной.

Или нет?

Я повернула голову, смотря на Толю, мирно похрапывающего у окна. Он издавал смешные звуки, которые совсем не умаляли его мужественности, добавляя ей лишь очарования и простоты. Очертив взглядом его профиль, я вдруг осознала насколько мне с ним спокойно и безопасно. Как мало я о нем знаю. Как хочу узнать все остальное.

Но есть ли у меня время и шанс?

Мы жили вместе несколько недель и мне до боли знакомы все эти линии и морщинки его лица. Небольшой шрам на переносице из-за драки с другом в лагере в восьмом классе. Он сказала, что они поспорили из-за счета в футбольном матче, но Алена выдала секрет — поцапались из-за девчонки.

Небольшие лучики, которые появлялись когда он улыбался. И колючая щетина на второй и третий день, если он забывал побриться. Мягкие губы, терпкий парфюм вперемешку с крепким кофе.

Пришлось заставить себя отвернуться и пристально, до безобразия внимательно, начать изучать проход между креслами. Там не было ничего интересно, кроме дороги-серпантина и редко мелькающих деревьев. А голова гудела от воспоминаний как нам было хорошо две ночи назад. Тело помнило каждое прикосновение, каждую ласку и грубость.

— О чем задумалась? — Я вздрогнула от ласкового шепота и дыхания, которое почувствовала кожей.

Знала, что если только поверну голову, то утону в зеленых изумрудах его глаз. Соблазн был так велик, а губы Щербинского так близко — и все, о чем я могла думать, как не впиться в них, забывая обо всех нерешенных проблемах.

— Ни о чем, — промямлила едва слышно в ответ и Толя отодвинулся.

Спасибо!

— У нас ночной рейс. Снова летим через Стамбул со стыковкой в три часа.

— Главное, чтобы самолет не задержали.

— Главное вовремя закупиться водичкой, — ехидство в его голосе можно было черпать горстями.

Я закатила глаза, но так и не повернулась. Не знаю почему именно, но на некоторое время хотелось сохранить дистанцию.

Отрицать было бессмысленно — к Щербинскому я чувствовала больше, чем просто благодарность за отлично проделанную работу. Больше, чем просто сексуальное влечение. Больше, чем желание подурачиться на кухне, пока вы готовите ужин, обсуждая новости или то, как прошел ваш день.

Он окружил меня своей заботой, и я ответила тем же, совершенно быстро стирая границы между нами. Мы никогда не были просто клиентом и адвокатом, и мне сложно его ненавидеть за то, как он ненавидит моего отца. За то, что желает посадить его за решетку.

Мне сложно понять, почему он не испытывает ко мне такой же ненависти. Ведь я дочь Федорова, жена (почти бывшая) Макарова. Сейчас было бы идеальным моментом для его вендетты. Щелкнуть меня по носу, уничтожить, разбить вдребезги иллюзию покоя.

Ну может быть не сейчас, а когда мы приземлимся в Москве.

Или чуть позже.

— Олеся, я пошутил про воду, — его пальцы легли на мой подбородок и не без усилия он все же повернул мое лицо к себе. — Почему ты плачешь? Я сам куплю столько воды, сколько тебе нужно, только не лей слез, ладно?

— Я не плачу, — возмутилась, подняв ладони к щекам, чтобы доказать глупцу, что его слова полная чушь и нет никаких слез, но пальцы вымокли, а слова так и застряли в горле. Мне не удалось произнести и звука.

Щербинский положил свои ладони поверх моих и потянул меня к себе, прижимаясь губами к моему лбу. Я не могла говорить, почти не могла дышать, но впервые за долгое-долгое время почувствовала, что все наконец–то правильно.

Глава 49

Еще десять часов спустя мы все же приземлились в Москве. Погода была не лучшая и нас несколько раз прилично потрясло на высоте одиннадцати километров. Толя был невозмутим и спокоен, я бледно-зеленая от страха и ужаса. Пришлось вцепиться в его руку и крепко зажмурить глаза, пока самолету не удалось преодолеть грозовой фронт на подлете к Москве. Щербинский был не против.

Перелеты меня никогда не страшили, но это вовсе не значило, что получать адреналин таким способом было приятным занятием.

Уже на выходе из аэропорта я вдруг поняла, что не знаю куда теперь мне податься.

Угроза с возможными криминальными разборками стала не актуальна, а значит мамино нахождение у Бэллы, а мое — у Толи в квартире, необязательно.

— Я вызову такси, — выдавила из себя так тихо, как только могла и потянулась в карман за телефоном. Надеялась, что Щербинский все поймет без слов.

— Я уже вызвал.

Нет, он не понял.

— Мне нужно забрать маму у Бэллы Изольдовны, пока та окончательно не решила распрощаться с сотрудником, доставляющим больше проблем, чем пользы. Да и к тому же она наверняка хотела бы знать подробности поездки.

Слабая улыбка коснулась его губ. Он все еще не вникал в смысл моих слов.

— Расскажешь ей завтра. Ты устала и выглядишь бледной после перелета. Бэлла справится, а тебе нужно выспаться — почти сутки на ногах, — мужчина встал напротив, до конца протягивая язычок молнии на моей куртке вверх.

На улице шел дождь, ветер поднимал в воздух брошенные людьми фантики от конфет и пустые пачки от чипсов, которые не успели убрать дворники. Погода действительно была премерзкая.

— И тебе тоже. Не хочу мешаться в твоем логове холостяка, я и без того задержалась там слишком долго.

К последнему слову моя уверенности сошла на “нет”, с той же скоростью, с которой в глазах Щербинского начинали загораться искры понимания происходящего.

— Я что-то упустил в наших отношениях?

— Разве у нас есть отношения?

Его пальцы замерли на молнии у моей шеи и возможно прямо сейчас Толя размышлял о том, что совершить убийство через удушение одной конкретной неуемной женщины — не самый худший вариант.

Он нахмурился и закипал. Молча, но весьма красноречиво опустил руки и сунул их в карманы брюк.

На меня это не произвело никакого впечатления. В голове сложилась совершенно определенная картинка и лишь один конкретный и приемлемый вариант развития событий. Чтобы сейчас он не сказал, как бы не стал настаивать на том, что ночевать я должна у него,