А потом пришла любовь - Роберта Ли

— Не надо уходить, — поспешно сказала Стелла.

Джесс пожала плечами:

— Я же в любом случае собиралась уйти, так что уже привыкла к этой мысли. Раз вы вернулись, я здесь жить не буду.

— Может быть, на этот раз мы будем лучше понимать друг друга.

— Мы достаточно понимаем друг друга, и обе знаем, что не уживемся. — Она двинулась в сторону кухни. — Я оставлю Элси распоряжения насчет еды. Послезавтра вы все можете забрать в свои руки.

Она вышла, а Стелла тяжело, но с облегчением вздохнула. По крайней мере одна помеха на пути к их с Мэтью счастью устранена: остальное зависит от нее.

Почти сразу оказалось, что пора готовиться к обеду, и, переодеваясь в зеленое платье, которое нравилось Мэтью, Стелла думала, обратит ли он внимание на ее волосы. Он всегда любил, когда она распускала их, а в тех нечастых случаях, когда она позволяла ему целовать себя, любовно перебирал длинные пряди. Стелла снова и снова со страхом задавалась вопросом, что она будет делать, если Мэтью не примет ее.

Боясь оставаться наедине со своими мыслями, Стелла спустилась вниз, но Джесс уже ушла, и она занялась тем, что украсила обеденный стол в столовой, разложив на нем салфетки, поставив в центре небольшую шаровидную вазу с розами и две свечи. Потом наполнила еще одну вазу и поставила ее в холле.

Когда она с этим покончила, уже опускались сумерки, со стороны верещатников дул легкий ветерок. Стелла подошла к окну и стала глядеть в сад. Она впервые видела его в разгаре лета. В сгущающихся сумерках с клумб доносился сильный дурманящий вечерний аромат акаций. Даже дом казался уютнее, а серый камень теплее. Стелла вздохнула, зажгла свечи и начала прислушиваться, не едет ли Мэтью.

Ждать пришлось недолго. Через несколько минут по гравию зашуршали шины, потом раздались тяжелые шаги по ступеням. Щелкнул в замке ключ.

Сотрясаемая нервной дрожью, она поднялась из кресла. Она слышала, как Мэтью ступил в столовую и сразу остановился. Стелла догадалась, что он увидел зажженные свечи. Потом воцарилась тишина, потом он опять пересек холл. Потом открылась дверь в гостиную, И он вошел.

Мэтью закрыл дверь и прислонился к ней. Ни один из них не сказал ни слова. Стелла, пораженная, думала о том, как он постарел, как похудел и вытянулся, седины добавилось, плечи опустились.

Она протянула к нему руки:

— Мэтью, я… я пришла домой.

— Для чего? — мрачно спросил он.

— Я была такой глупой. Ох, Мэтью, прости меня!

— Мне не нужна твоя жалость.

— Я не говорю о жалости. Я говорю тебе о любви! Ох, Мэтью, почему ты не рассказал мне о Белл? Она приходила ко мне. — Он молчал, и Стелла заплакала. — Я была слепой и жестокой, но ты ни разу не помог мне. Почему ты не приехал за мной и не дал нам шанса начать сначала? Когда я спасла твою жизнь, разве ты не понял, что я люблю тебя?

— Как же мне понять? — с горечью ответил он. — Ты же сделала для меня то, что сделала бы для любого другого! Я достаточно наглупил с тобой, чтобы глупить еще больше! Пока я лежал в больнице, у меня было много времени на раздумья, и эти раздумья не назовешь приятными. Я был дураком с самого начала, заинтересовавшись тобой. Когда я приехал в Лондон в первый раз и нашел тебя с Чарльзом, я должен был понять, что ты думала обо мне. Но я был настолько без ума от тебя, что это показалось мне неважным. Я получил от тебя сполна, больше, чем когда-либо от кого-либо другого, мужчины или женщины, и я никогда не пойду на это снова. — Мэтью провел рукой по глазам. — Вот почему я не поехал за тобой.

Слезы струились по щекам Стеллы, ее сотрясала дрожь.

— Почему ты плачешь? — резко спросил он. — Разве наша встреча идет не так, как ты планировала?

— Я не планировала! — вскричала она. — Я вернулась потому, что не могла иначе, а не потому, что все обдумала заранее.

— А что было бы, если бы Белл не приехала к тебе? — саркастически поинтересовался Мэтью. — Ты так и томилась бы в Лондоне? Твое тщеславие было удовлетворено, когда ты обнаружила, что никакая другая женщина не взялась за меня всерьез?

— Я вернулась не из-за этого, просто Белл сказала, что ты… что ты все еще любишь меня. — Стелла смахнула слезу со щеки. — Я знаю, ты считаешь меня жесткой и холодной, но мне все-таки не хватало самонадеянности думать, что я все еще что-то значу для тебя. Я думала, ты ненавидишь меня после того, как я себя вела.

— И когда ты обнаружила, что я не… что я не в состоянии коснуться другой женщины… ты решила вернуться и простить меня? — Мэтью горько рассмеялся. — Ну что ж, я смогу прожить и без твоего прощения!

— Не я прощаю тебя, — вскричала она. — Я хочу, чтобы ты простил меня.

— Я?

— Да. Прости меня за то, как я мучила тебя… за то, что была так нетерпима и не могла признать, что люблю тебя. Если ты не позволишь мне снова жить с тобой, то хотя бы перестань ненавидеть меня.

— Я не ненавижу тебя, — тихо сказал он. — Я никогда не смог бы ненавидеть тебя.

Стелла ждала, надеясь, что он продолжит, но Мэтью ничего больше не сказал. Не удержавшись, она бросила на него взгляд и заговорила снова:

— Я не лгу, когда говорю, что многое узнала от Белл… узнав, что ты… Конечно, для меня это очень важно, но я вернулась бы в любом случае! Не обязательно сегодня или на следующей неделе, но со временем я вернулась бы.

— Со временем, — с тяжелым сарказмом повторил Мэтью. — И когда это случилось бы?

— Когда я убедилась бы, что прочно стою на собственных ногах. Когда я смогла бы доказать тебе, что вернулась не потому, что нуждаюсь в твоей помощи. — Мэтью не отвечал, и Стелла отступила к двери. — Мне не следовало приезжать. Увидев меня, ты снова вспомнил то, что хотел бы забыть. Прости, Мэтью.

— Подожди минутку, Стелла, — прошептал он. — Я хотел бы знать еще кое-что. Люди не меняются потому, что ты хочешь этого. И это именно то, чего я не могу понять в тебе. Почему ты влюбилась в меня сейчас, когда прежде только презирала?

— Я никогда не презирала тебя! — Стелла сказала это двери, не в силах повернуться и взглянуть на него. — В нашу первую ночь Я боялась тебя… вот почему я была такой жесткой… а в ночь, когда я узнала о Белл… — Она стиснула руки. — Я была так оскорблена, что просто хотела в ответ оскорбить тебя.

— Ты забыла еще про один вечер, — напомнил он ей.

— Я никогда не смогу забыть этого, — прошептала Стелла. — Этот вечер доказал мне, что я никому, кроме тебя, принадлежать не смогу. — Собрав все свое мужество, она оглянулась на него. — Я не сказала ничего грубого в ту ночь, Мэтью, я даже не сопротивлялась! В ту же минуту, как ты поцеловал меня… овладел мной… я попыталась дать тебе понять, что люблю тебя. — Стелла опустила голову, и слова ее стали почти неслышны. — Я, очевидно, не преуспела.

— Стелла! — В два шага Мэтью оказался около нее и так крепко схватил ее за плечи, что она вздрогнула. — Конечно, я знал! Просто боялся поверить. Я хотел тебя так сильно, что боялся, не плод ли это моего воображения, твой отклик. — Он взял в ладони ее лицо и заставил посмотреть на себя. — Почему я? — горячо спросил Мэтью. — Почему я, а не Чарльз? Он человек твоего круга, Стелла. Он мог бы дать тебе все, чего бы ты ни захотела.