Свадебный венок - Сандра Браун

Как и женщины всей Америки, Камилла и Дили провели большую часть следующего дня на кухне, готовя обед ко Дню Благодарения. Камилла исполняла роль поваренка – чистила орехи и фрукты, мыла овощи и зелень для салатов и отмеряла специи. Дили же с неимоверной быстротой смешивала все это в самых невероятных сочетаниях, создавая такие изысканные блюда, что у Камиллы уже заранее текли слюнки.

– Не хочу навязываться, но даже мама признает, что ореховый торт у меня выходит вполне ничего, – с лукавой робостью сказала Камилла.

– Если хочешь, испеки, конечно. Тем более, скажу тебе по секрету, это любимый торт Зака, – проговорив это, Дили многозначительно закатила глаза и выразительно покосилась на девушку.

– Надеюсь, что он понравится всем, – не поддержала шутки Камилла.

Позже, уже под вечер, когда она, не чуя ног от усталости, поднималась вверх по лестнице к себе в комнату, ее остановил Зак.

– Камилла.

Она удивленно обернулась. Всю прошлую неделю он не удостаивал ее даже взглядом, а не то чтобы словом. Интересно, что же ему теперь-то понадобилось. Зак поднялся на несколько ступенек, остановился так, что головы их оказались вровень, и протянул руку к ее лицу. Камилла непроизвольно отшатнулась. Лицо Зака окаменело, губы сжались.

– Я всего лишь хотел стереть пятнышко муки у тебя со щеки, – тихо сказал он. – Впрочем, оно тебе даже идет, – он задумчиво поглядел на нее и продолжил: – Я знаю, вы с Дили целый день возились на кухне и она очень устала. Папа предложил дать ей передохнуть хотя бы вечером. Он хочет, чтобы мы с тобой пообедали где-нибудь в городе, а ему я что-нибудь состряпаю на скорую руку перед отъездом. Мы ведь еще не бывали с тобой в Натчезе-Под-Холмом, вот я и подумал, что можно бы съездить туда и попробовать зубатку.

Камилла пожалела, что предложение исходило от Рейборна. Ощутив в сердце укол горечи и обиды, она уже открыла было рот, чтобы произнести вежливое: «Нет, спасибо», но в этот миг ей показалось, что Зак так просительно глядел на нее своими небесно-синими глазами, взгляд которых не утратил над девушкой своей магической власти и сейчас. Господи, как же он красив, мелькнуло у нее в голове. Да и потом, она ведь скоро уедет, и это будет их своеобразный прощальный вечер вдвоем. Она решилась.

– Да, отличная идея, – промолвила она самым спокойным тоном, хотя сердце в груди пело от счастья. Но Камилла старательно сохраняла хладнокровие. Не хватало еще, чтобы Зак понял, как радует ее перспектива провести вечер с ним наедине.

– Можешь не наряжаться. Там, куда мы едем, вполне сойдут и джинсы. Да и погода не очень способствует вечерним туалетам.

Глянув через плечо Зака в окно, Камилла убедилась, что дождь льет как из ведра.

– Идет. Так во сколько?

– А сколько тебе понадобится, чтобы смыть муку с лица?

Шутка была самая невинная, но нервы Камиллы последнее время находились в таком напряжении, что, не сообразив, что ответить, она понуро опустила голову и мучительно покраснела. Увидев ее смятение, Зак взял Камиллу за руку. Прикосновение его пальцев словно опалило ее, вверх по руке пробежало томительное покалывание.

– Да ладно тебе, я же просто пошутил. Скажем, в семь, а вернемся пораньше. Согласна? Камилла, не поднимая головы, понуро кивнула. Ну конечно, ему надо вернуться пораньше, потому что потом у него свидание с Эрикой, объяснила она самой себе и, рывком отняв у Зака руку, побежала вверх по лестнице.

Натчез-Под-Холмом славился своей богатой историей. Некогда этот квартал под прибрежными утесами Миссисипи состоял из пяти улиц, буквально забитых тавернами, игорными домами и прочими малопочтенными заведениями. Словно в наказание за все нечестивые дела, что творились в этой части города, Господь Бог заставил реку мало-помалу размывать берег, уменьшив Натчез-Под-Холмом всего до одной улицы и нескольких одиноко стоящих домишек. Теперь большинство этих старинных зданий превратились в модные бутики, рестораны и антикварные магазинчики. Этот квартал стал главной приманкой для туристов.

Все это Зак рассказал Камилле, ведя свой «Линкольн» вниз по Силвер Стрит – единственной дороге, что шла по крутому склону вниз, к Натчезу-Под-Холмом. Однако девушка слушала не очень внимательно. Ее терзала мысль о том, что им придется возвращаться домой тем же путем. Она испуганно поглядывала на дорогу, и так уже всю размытую и скользкую от постоянных дождей и грязи, стекавшей с прибрежных холмов, представляя, во что она превратится через несколько часов.

– Как-то раз, – тем временем рассказывал Зак, – у нас даже снимали фильм о Гражданской войне в Атланте. Накидали на задворках кучу старых шин и подожгли их, чтобы изобразить, как генерал Шерман сжигает город. А еще залили для достоверности всю мостовую грязью и пригнали сорок экипажей. Здорово получилось. Наши старинные особняки часто используют для съемок, но вот с Натчезом-Под-Холмом такое случилось впервые.

Вскоре они подъехали, вдоль всего тротуара сплошняком стояли машины. Зак с трудом нашел, где припарковаться.

– Не будь такого дождя, мы бы оставили автомобиль на утесе и прогулялись вниз пешком. Ситуация с парковкой тут оставляет желать лучшего, – пожаловался он перед тем, как вылезти из машины. Поспешно обежав машину, он распахнул дверцу со стороны Камиллы и предупредительно раскрыл над ее головой зонт.

Лавируя между разлившимися лужами и заполненными грязью выбоинами в старинной мостовой, они добрались до входа в ресторанчик. «Петух на прогулке» обладал отличной репутацией, и, надо сказать, вполне заслуженно. Таявшая во рту жареная зубатка со множеством вкуснейших салатов и гарниров, ласковое тепло зала подействовали на Камиллу умиротворяюще, и она наслаждалась этим вечером наедине с Заком. Он тоже казался довольным и даже словоохотливым. Он возбужденно рассказывал о делах на плантации, но больше всего, конечно же, о своей коневодческой ферме. Зак буквально горел энтузиазмом, и Камилла на несколько минут почти забыла о том, что кому-кому, а ей уже не суждено будет увидеть того успеха, которого (она в том не сомневалась) он должен достигнуть.

Эта неожиданная мысль вернула Камиллу с небес на землю. Она поглядела на мужа, и глаза ее наполнились слезами. Опустив голову, чтобы он не разглядел на ее лице слез, она сдавленно выговорила: