Вызов принят - Табата Кисс

Бонни кивает.

— Мы переделываем комнату на этом этаже, но та, что наверху, вполне подойдет. Вверх по лестнице и направо.

— Спасибо.

— Переделываете? — Я слышу, как Мэгги отпускает колкость, когда я выхожу из комнаты. — С каких это пор у нас переделывают комнаты?

Я поднимаюсь по лестнице, и голоса за моей спиной переходят в шепот.

Ванная находится именно там, где и говорила Бонни, и я прокрадываюсь внутрь, чтобы смочить лоб холодной водой. Я откидываю волосы в сторону и позволяю каплям стекать на затылок, охлаждая себя и задерживая дыхание.

Итак, это семья Джуниора Моргана. Честно говоря, я даже не представляла себе такого. Ни разу. Я знала, что у него есть сестра — он упоминает Мэгги примерно раз в неделю, — но больше он о них не говорит.

И теперь его мать видит во мне прекрасную дочь Мессии, ниспосланную с небес, чтобы воплотить в жизнь все мечты ее сына.

Упс.

Я выхожу в коридор и поворачиваюсь обратно к лестнице, когда останавливаюсь, читая крошечный фальшивый номерной знак, прикрепленный к двери напротив ванной.

Джуниор.

Любопытство берет верх, и я поворачиваю дверную ручку, чтобы войти.

Комната оформлена в черно-синих тонах, на стенах развешано столько постеров, что почти вся белая краска скрыта. На полке стоят спортивные трофеи, медали и сертификаты с именем Джуниора, большинство из них золотые.

Я улыбаюсь, глядя на фотографию над его кроватью, на которой мальчик-подросток в плавках разминается над подростковой головой своей старшей сестры. Никакой мускулатуры, никаких следов татуировок. Просто маленький Джуниор Морган до того, как стал тем, кем он является сейчас.

— Элли?

Я оборачиваюсь к двери, когда Джуниор просовывает голову внутрь.

— Привет, — усмехаюсь я.

Он приближается ко мне с подозрительным взглядом и нервными розовыми щеками.

— Что ты здесь делаешь?

— Вынюхиваю, — пожимаю плечами я, снова оглядываясь по сторонам. Он переворачивает рамку с фотографией, пока я не смотрю. Я делаю вид, что не замечаю. — Извини, если вторглась в твое личное пространство…

— Все в порядке, — смеется он. — Честно говоря, я не помню почти ничего из того, что здесь осталось.

Я осматриваю стены, и мой взгляд натыкается на знакомое лицо над его плечом. Это старый постер с моим отцом; подтянутый и сильный в своей майке, он держит футбольный мяч и подмигивает прямо в камеру.

— Даже это? — Я показываю пальцем.

Джуниор следит за моим взглядом.

— О… — он морщится. — Нет, это я помню. Он у меня уже лет десять…

— Думаю, ты не шутил, когда говорил, что он твой герой.

— На самом деле это не так. — Он подмигивает мне и широко улыбается. — Итак… кто ты, черт возьми, такая, потому что ты чертовски потрясающая…

Я смеюсь.

— Я произвожу достойное впечатление.

— Ни хрена себе.

— Я, э-э… — Я делаю паузу, роясь в памяти в поисках лучшего объяснения. — Раньше я проводила много времени в домах друзей и соседей.

Он морщит лоб.

— Ладно.

— У меня не было отца, а мама часто исчезала на несколько дней. Она оставляла мне немного денег — небольшую часть отцовских алиментов, а с остальными уходила, пока они не заканчивались. В конце концов, ей надоело навещать меня, и она отправила меня в школу-интернат. Я виделась с ней примерно раз в месяц… может быть.

Он открывает и закрывает рот.

— Ой.

— Люди начали замечать это, поэтому они приютили меня, пока она не вернулась. Я никогда не хотела быть обузой для кого-либо, но чаще всего я чувствовала себя именно так. — Джуниор молчит. Я хочу заткнуться, но слова так и сыплются из меня. — Я была той Пирс, которая занимала не свое место, но я выполняла работу по дому, помогала готовить еду и зарабатывала себе на жизнь, где бы я ни останавливалась. В процессе я многому научилась, в том числе и хорошим манерам, и тому, как произвести хорошее впечатление на благодарных матерей моих друзей.

— Ух ты, — говорит он, с нежностью глядя на меня. — Тогда это все объясняет.

Я киваю.

— Соедини это с природными актерскими способностями, и получится идеальная девушка, которую можно привести домой к своим родителям.

Он усмехается.

— Кстати, мне жаль, она может быть…

— Как Мэгги?

— Мэгги 2.0, правда.

Я смеюсь.

— Они были великолепны. Действительно великолепны…

Он подходит ближе, изучает мои глаза, и я понимаю, что потеряла бдительность.

— Что такое?

Я прикусываю щеку, не решаясь что-либо сказать, но я уже чувствую, как тяжесть сваливается с моей груди.

Мои ноги уносят меня от него, и я снова позволяю своему взгляду блуждать.

— Я всегда хотела такую семью.

— Какую?

— Скучную.

Джуниор усмехается, изображая притворную обиду, прижимая руку к груди.

— Ты думаешь, мы скучные?

— Ты понимаешь, о чем я… — Я потираю ладони. — Нормальные. Твои родители любят друг друга. Они все еще вместе. У тебя есть сестра, и вы прекрасно ладите. Открытки на день рождения и рождественское печенье.

Он коротко кивает.

— Честно говоря, я уже не знаю, нормальные ли мы люди. Мою семью многие могут счесть странной.

— Ну… это кажется намного лучше, чем иметь знаменитого отца, которого ты почти не видишь, или маму, которая даже не может вспомнить, есть ли у тебя аллергия на арахис или пенициллин.

— У тебя аллергия на пенициллин?

— На арахис.

— Запомнил, — улыбается он. — Да ладно, Элли, оглянись вокруг. Ты выросла в Нью-Йорке, ходила в модные школы. Все, что у нас было, — это мы сами.

— Ты был богаче меня, Джуниор.

— Это неправда.

— Да, это так.

Я делаю шаг назад, надеясь, что это скроет поток слез, которые так и норовят хлынуть из моих глаз. Годы подавляемых мыслей и чувств скапливаются в моей груди, но я борюсь с гормонами. Сейчас не время и не место для этого, и меньше всего я хочу проявлять эмоции перед Джуниором.

— Я стала актрисой только для того, чтобы сбежать от своей жизни. Стать кем-то другим — хотя бы ненадолго. Дело было не в том, чтобы быть замеченной, а в том, чтобы исчезнуть.

Джуниор замолкает и смотрит на меня сверху вниз добрыми глазами, в которых нет ни осуждения, ни раздражения.

— Я стал спортсменом, чтобы люди обращали на меня внимание.

Я останавливаю слезу, прежде чем она скатится. И снова мы обнаруживаем, что стоим на противоположных концах длинного спектра друг от друга, но я никогда не была в другом месте, которое имело бы столько смысла.

— Какая глубокая мысль, Джуниор Морган.

Он коротко улыбается.

— Как и твоя, Элиза Пирс.

— Извини… — Я отворачиваюсь. — Я не хотела поднимать эту