Зови меня перед смертью - Марина Сергеевна Комарова

Открылись обнажённые плечи, тонкая шею, полные груди. Белоснежная кожа словно была напоена лунным светом, сияла как тысячи расплавленных жемчужин. И совершенно не походила на жуткое лицо.

Красные волны шёлка легли на пол, словно разлитая кровь.

Её тело было безупречно. Длинные стройные ноги, тонкая талия, округлые бедра… Всё дышало совершенством и смертельным соблазном. Но губы… эти окровавленные губы улыбались всё шире, всё страшнее.

Я попытался сбросить наваждение. Что происходит? Это не Ланьси. Я заставил себя выдавить хриплый шёпот:

— Кто ты?..

Она наклонила голову, выдохнула удивлённо и произнесла даже с лёгкой обидой:

— Я… твоя супруга. Ся Ланьси. Разве ты не рад, что досталась тебе именно я? — Её голос снова был завораживающим, словно звуки флейты, слышимые во сне. — Поцелуешь меня, любимый супруг?

Я чуть не задохнулся.

Чары. Незримыми нитями меня опутали чары.

Мои ладони сжались в кулаки, но внутри была пустота. Я знал, что нужно защищаться, что секунды утекают, как вода сквозь пальцы, и всё сейчас решится. Но я был совершенно безоружен.

В следующую секунду Ланьси медленно протянула руку к своим черным, как вороново крыло, волосам. Осторожно вынула длинную нефритовую шпильку. Одну, вторую… За ними — гребни и заколки. Среди них сверкнуло длинное лезвие с набалдашником в виде золотого цветка. Волосы с шелковым шорохом рассыпались по обнажённым плечам и стекли по спине мягкой волной.

Чёрные глаза не отрывались от меня. Улыбка стала шире. Обнажились острые зубы, между ними скользнул багрово-черный язык. Это был оскал. Хищный. Звериный. Леденящий кровь.

— Ну что же, дорогой муж… — проворковала она, низко и шипяще. — Если ты не хочешь меня… я сама возьму тебя.

Она прыгнула. Мгновенно. Как молния, сверкая острыми шпильками в руках. Я только успел отшатнуться, почувствовав, как её острое холодное оружие рассекает воздух в том месте, где мгновение назад было моё горло.

Она двигалась так быстро, что не удавалось отследить траекторию. Красное полотно её свадебного одеяния взметнулось за ней, словно кровавый шлейф, отвлекая внимание. Каждый выпад Ланьси походил на порывы ураганного ветра, который не будет щадить.

Я отскочил в сторону, увернулся, толкнув столик. Кувшин полетел вниз, вино полилось по полированным доскам пола, будто вторя тому, что происходило в комнате. Она ударила снова — шпилька вспыхнула темным золотом, устремляясь мне прямо в сердце.

Попытался использовать золотую сеть, но с ужасом понял, что ничего не получается. Внутри словно была пустота. Что происходит?

Я метнулся вбок, ухватил тяжелую бронзовую вазу. Швырнул в Ланьси. Ваза разлетелась с глухим звоном, наткнувшись на кроваво-алые когти. Ланьси только качнула головой, словно насмехаясь.

— Ты такой страстный, дорогой, — почти пропела она.

После чего прыгнула, оттолкнувшись изящной ножкой от стены, и метнулась ко мне. Я оказался возле постели, схватил покрывало с постели и взмахнул им, как плащом. Ткань опутала её руки на миг, и этого мгновения мне хватило, чтобы отскочить за ширму.

Ланьси вспорола ткань шпильками, словно ножами, и снова кинулась в атаку. На месте оставаться нельзя. Приходилось все время менять положение. При этом всё время пытался разбудить силу, но с каждым разом все яснее осознавал, что кто-то намеренно запечатал брачные покои.

Я заметил в углу длинную бамбуковую трость. Откуда она тут? Кто-то из слуг зевнул? Так бы это было досадно, но не сейчас. Схватил её, понимая, что лучше хоть что-то иметь в руках.

Мы кружили с Ланьси по комнате, и воздух становился плотным, как смола. Её движения были похожи на танец журавля и змеи — плавные, опасные, с рывками и бросками. Мои — рваные, полные отчаяния, но точные.

Выбежать? Не вариант.

Демоноборец, который не может справиться всего с одним врагом. Да и даже, когда эта мысль показалась не такой уж плохой, я понял, что мне не дают приблизиться к дверям.

Ланьси била шпильками, и я ловил удары тростью, искры срывались от касания нефрита и полированного бамбука. Иногда мне казалось, что её глаза начинают светиться неестественным золотисто-зелёным светом. Белоснежное тело изгибалось, как у кошки. Подкинутые вверх красные шелка развевались, будто языки пламени.

Я отступил к стене и рывком снял тяжелый гобелен. Когда Ланьси взвилась снова, я кинул полотно ей в лицо и в следующий миг ударил бамбуковой палкой под колени. Трость треснула на несколько кусков, став бесполезной. Ланьси упала, но тут же перекатилась и, с шипением, оттолкнулась от пола.

Шпильки сверкали в её руках, как клинки. Я схватил тяжелую бронзовую курильницу с углями и сыпанул их между нами. Воздух наполнился горьким дымом и искрами. Она на мгновение остановилась, прикрывая глаза от дыма.

Я воспользовался этим, схватил длинный подсвечник и разломал его, вооружившись двумя короткими палками. С этим можно хоть как-то парировать.

Она словно не уставала, в том время, как я чувствовал, что тело может подвести. Ланьси временами растворялась в воздухе, каждый её выпад сопровождался лёгким свистом, будто воздух рассекло крыло хищной птицы. Я ловил удары, отражал их палками, но силы утекали водой сквозь песок.

Она вдруг застыла на миг. Улыбнулась. Кровь с подбородка капнула на пол.

— Ты хорош. Но лучше бы сдался. Всё равно будешь моим.

После чего стрелой метнулась ко мне. Я выставил перед собой обломок подсвечника в последней отчаянной попытке защититься, и обломанное с зазубринами дерево, скользнуло по её лицу. Раздался ужасный звук, от которого меня передёрнуло: не то шорох, не то хруст, не то шепот всех чудовищ разом.

Разрез пошёл от скулы Ланьси к шее, чуть затронув ключицу. Кожа лица вспухла, начала пузыриться, чернея по краям раны. В разрывах хлюпнула почти черная, жутко густая и тягучая кровь, будто сама ночь решила стечь с небес. Запах пошёл такой, что меня чуть не вывернуло: гниющие цветы, тухлое мясо и горький ладан.

С чудовищным визгом она отлетела в сторону, врезавшись в балдахин над постелью. Тот с треском рухнул, и на секунду всё стихло.

Я стоял, не веря в то, что только что увидел. Сердце бешено колотилось. Я с трудом глотнул воздух, тяжёлый и пропитанный дымом и смертью.

Но стоило мне только перевести дыхание, как Ланьси шевельнулась. Сначала медленно приподнялась на локтях. Её рот растянулся в широкой безумной улыбке, зубы местами были выщерблены от удара, нижняя губа разорвана.

— Ах, ты какой… страстный супруг… — хрипло выдохнула она. — Изорвал