Белая Госпожа - Вера Александровна Петрук

Нильс тихо рассмеялся:

- Это так похоже на вабаров: думать, что весь мир вращается вокруг них. Вы каждого встречного в шпионаже подозреваете? Нет, дорогая маркиза, больше всего я хотел провести эту ночь в своей новой комнате, которая в десять раз больше той, в которой я вырос. И в кровати, которой у меня никогда не было. И возможно, ко мне заглянула бы симпатичная девушка по имени Карла, которая моет посуду на кухне. Она очень хотела посмотреть, какой вид открывается из моей комнаты ночью. Но ваша кормилица Поппи поймала меня в коридоре и велела отправляться к Пещере Радости - походить вокруг, посторожить. Сказала, что у нее дурные предчувствия. Недаром в замке про нее болтают, что она ведьма. Но я очень рад, что не дал вам погибнуть от волчьих клыков. Возможно, вы вспомните об этом завтра, когда будете ругать меня за нашу с Томасом шалость на турнире. И когда будете помогать моей сестре.

Говорит, как Амрэль, подумала Дэйра, чувствуя, что бороться со сном уже не может. А ведь и этот человек на какой-то миг показался ей особенным.

Погружаясь в забытье, она видела перед собой древних рыб, всплывших из пещерного озера. Они пели тонкими, задушевными, бессловесными голосами - такие всегда раздавались из Вырьего Леса в ночи бледной луны. И их слышала только она одна.

***

Проснулась Дэйра от истошных петушиных воплей. Еще не открывая глаз, она почувствовала знакомую мягкость перин и попыталась зарыться в подушки, но петух заорал снова - на этот раз прямо над ухом.

- Поппи, свари из него суп, - промямлила Дэйра спросонья. - Он меня разбудил и должен быть наказан.

Послышался смех, кто-то зашикал, шаркнули ногами, скрипнуло ее любимое кресло под чьей-то задницей. Комнату наполняли весьма странные звуки, и третьего крика петуха не понадобилось - Дэйра проснулось окончательно. Приоткрыв глаз, она с ужасом уставилась на компанию, которая собралась у ее кровати.

Поппи с петухом испуганно спряталась за спинами вабаров, а над Дэйрой склонилось слегка обеспокоенное, но очень довольное лицо герцогини Ингары. Появление матери в ее покоях было столь редким случаем, что девушка не сразу обратила внимание на всех остальных. Кого здесь только не было. Если присутствие Ирэн Карлбири еще можно было объяснить - подруга иногда приходила по утрам, чтобы Марго сделала ей модную прическу вместе с Дэйрой, то священник Карлус Рейнгольд и управляющий Гарон Шонди были точно лишними. В ее кресле сидел, развалившись, Томас с неизменным эскизником на коленях - смеялся он. За его спиной стоял Нильс, и лицо у него было, как у кота, который съел слишком много рыбы.

Марго и Лора, горничная Ирэн, шушукались у окна, еще одного человека Дэйра просто не знала, хотя лицо показалось знакомым. Высокий, рыжеволосый мужчина с черными, как агатовые бусины глазами, стоял на вытяжку у двери и напоминал военного, каких сейчас в замке было много. В руках он мял шляпу, глядел в пол и постоянно краснел, словно оказался не на своем месте. Ну, хоть один вел себя, как полагалось в покоях знатной девицы. Потому что все остальные были похожи на заговорщиков или сектантов - людей с ненормальным поведением.

- Что случилось? - шепотом спросила Дэйра, натягивая одеяло до подбородка. Несмотря на все покрывала, ей показалось, что она лежала перед этими людьми абсолютно голая.

- Я смертельно заболела и скоро умру? - скосив глаза, она посмотрела на капеллана, будто спрашивая: «а ты здесь, чтобы прочитать заупокойную?».

- Доброе утро, дорогая, - расцвела герцогиня, присаживаясь к ней на кровать. - Правда, сейчас уже полдень, но мы решили дать тебе выспаться. Как ты себя чувствуешь?

- Плохо, - решила не врать Дэйра.

- Ничего, после первого раза всегда так бывает, - успокоила ее мать, и со стороны Томаса снова послушались сдавленное хрюканье. В комнате все завозились, а Дэйра, до которой значение слов герцогини дошло позже всех, густо покраснела.

«Они думают, что в Пещере Радости я занималась тем, что обычно делают в Пещере Радости, - мрачно подумала она. - Эх, мама, рано ты радуешься. Амрэль, наверняка, выкинет какую-нибудь пакость в отместку за испорченную ночь, будем с тобой потом вместе плакать».

- У нас для тебя две хорошие новости, одна лучше другой, - как ни в чем ни бывало, продолжила Инга. - Я специально собрала близких людей на наш маленький семейный совет.

Это «у нас» жутко раздражало, но Дэйра решила молчать до последнего. «Маленький семейный совет» - в этом была вся герцогиня. Ингаре Кульджитской было плевать, чем занимался человек, когда ей приходило в голову «посовещаться» - спал ли, ел ли или собирался умирать. А вот, что, действительно, было интересно, так это с каких времен Нильс стал «близким человеком»?

- Нам отменили долг! - почти взвизгнула мать, явно перестаравшись с интонацией радости. - Сегодня утром князь Амрэль объявил, что семья Зортов больше не должна Лорнам за выкуп твоего отца. Он сказал, что мы и так делаем слишком много для охраны границы, и Лорны больше не могут брать с нас денег. Нам возвращают всю сумму, которую мы приготовили, чтобы передать в казну. Отец на радостях разрешил нам с тобой заказать новых платьев. Себе он, когда вернется, хочет выписать племенных кобыл из Сикелии.

- Мне тоже денег на краски дали, - вставил из своего угла Томас, но Дэйра не позволила ему отвлечь себя от главного:

- А где отец? - озадаченно спросила она. В их «маленьком семейном совете» не хватало, собственно, главы семьи.

- Выехал еще на рассвете, - вздохнула герцогиня. - Амрэль попросил его отправиться к чагарам немедленно. Ханы захотели, чтобы послы с данью явились на неделю раньше. Не волнуйся, с Фредериком все будет хорошо, чагары его уважают, он с ними договорится.

Кажется, мама не дочь успокаивала, а себя. Дэйре очень хотелось верить, что Айбак, правда, прислал приказ явиться раньше, но почему-то подумалось, что Лорн мог ей отомстить, не позволив проститься с отцом. Или она все это надумала, и прав был Нильс, когда заявил, что мир вокруг нее не вращается?

- Могла бы меня разбудить, - не сдержала упрек Дэйра. - Светлый князь с папой уехал?

- Они покинули замок вместе. Отец вернется скоро, через неделю или другую, но, увы, детка, вы все равно увидитесь только в новом году.

Дэйра прищурилась, пытаясь понять, почему при этих словах мать улыбалась.