Целительница из Костиндора - Теона Рэй

петель, и ударилась обо что-то мягкое. Только когда это «что-то» отодвинуло меня от себя, я поняла, что врезалась в лорда. В одетого, на удивление, пусть и не в накидку – Шерон где-то раздобыл для своего повелителя мужскую одежду. На глазах все еще была повязка из простыни.

– Шерон! – крикнула я так громко, как могла. Демона не было видно ни в кухне, ни через приоткрытую дверь в спальне. – Лорд, где он?

– Я чую кровь. – Лорд склонился ко мне, вдохнул воздух у лица и чуть ниже. – Шерон уехал, но скоро вернется. Чья кровь на тебе?

– Да нельзя ему возвращаться! – Это я проорала уже в лицо лорду. – Сюда люди идут!

– Я слышу их, но почему ты так напугана?

– Потому что идут они не чаю выпить! Уходим отсюда, сейчас же!

– Я могу остановить их…

– Нет! Сядьте. Господи, да сядьте же!

Я буквально толкнула демона на топчан, бросилась к люку и, откинув крышку, минуя лестницу, спрыгнула вниз. Шкатулка, объемная и тяжелая, показалась легче пушинки. Я выбросила ее наверх, вылезла сама и даже не задумалась, что подпол нужно бы закрыть. Кинула взгляд на открытое окно в спальне. Если отсюда выскочить, то можно будет уйти огородом к озеру, а оттуда до завесы рукой подать.

Топот множества ног приближался. Соседи перешли на бег, опасаясь, что я заметила их и попробую удрать.

Лорд послушался. Или передумал останавливать толпу, готовую разнести все на своем пути? Не знаю. Но не успела я опомниться, как он схватил меня за руку. В другую руку он взял шкатулку с моим наследством и первый шагнул к окну. Передвигался он по запаху или еще как-то, мне было не понять, но Риддл ни на миг не притормозил у подоконника. Выпрыгнул на улицу, помог выбраться мне, и мы побежали.

Быстрее, быстрее, быстрее! Гладь озера сверкала впереди в солнечном свете, до завесы не так уж и далеко. Туманная черная лошадь возникла без какого-либо призыва прямо у нас на пути, а Риддл, из-за повязки будучи практически слепым, каким-то образом ее увидел.

– Забирайся! – крикнул он мне, уже находясь на лошади.

Я вцепилась в его протянутую руку и чуть ее не выпустила: моя ладонь скользила. Что происходило дальше, я почти не понимала. Завеса приближалась, я оборачивалась на дом в панике, ожидая, что вот-вот увижу языки пламени. Его окружили все те, кто еще недавно просил моей помощи, но теперь стало ясно, что их мольбы были ничем иным, кроме как усыплением бдительности.

Как вспыхнула крыша моего дома, я еще увидела, а сразу за этим все погрузилось в темноту.

Лошадь перешла на спокойный шаг. Двигалась очень медленно, будто бы с большим трудом пробираясь через сумрак. Вокруг клубился туман, почти живой – я различала в клубах щупальца, головы, раззявленные рты. Существа расступались перед нами, обнажая серую землю в трещинах.

– Стражи границы, – сказал лорд.

Я шокированно обернулась к нему, еще крепче стискивая гриву руками.

– Завеса… живая? Это не туман?

– Где же ты видела туман черного цвета? – усмехнулся лорд. – Тени охраняют наши территории, кружась вокруг. Так же они стерегут человеческие земли. Ту малость, что осталась у них.

Я вдруг осознала, что прямо сейчас меня увозят за завесу. Как я и хотела. Я ведь этого хотела, верно?

Существа остались позади, лошадь фыркнула и остановилась.

Впереди, докуда хватало взгляда, простиралась черная степь с редкими холмами, расчерченная кипящими реками жидкого огня. В небе, затянутом черными тучами, вспыхивали молнии: синие, фиолетовые, алые. Где-то вдалеке громыхнул гром, почти не слышимый.

Легкий ветерок ласково погладил мою щеку, и я вздрогнула.

– Добро пожаловать за завесу, Анкари Брэйлор, – рокочущим шепотом произнес Риддл у моего уха.

Я сглотнула вязкую слюну, вдохнула полной грудью и закашлялась. Витающий в воздухе серый пепел вызвал чихание, а вместе с тем и слезы. Слезы, впрочем, не от пепла. Меня накрыло осознание: Кузьма умер – я его убила. Мой дом сейчас полыхает в огне. Демоническая сущность во мне затоптала человечность, растерзала душу и заставила сотворить страшное.

Мой вой разнесся над выгоревшей землей. Я рухнула на шею лошади, обхватила ее руками и зарылась лицом в гриву.

– Не могу так больше, не могу! – бормотала я, всхлипывая.

Начавшееся было головокружение перешло в слабость, слабость – в потерю сознания.

Очнувшись, я не сразу смогла открыть глаза. Не хватило смелости. Прислушалась к тишине вокруг, уловила негромкий методичный стук: будто маленькие молоточки звенели, ударясь о камень. Ноздрей коснулся запах жареного мяса, и мой желудок скрутился в узел, а рот наполнился слюной. Но, кажется, я от волнения и куска проглотить не смогу.

Приоткрыла глаза по очереди. Сперва увидела каменные стены, пол, покрытый мохнатыми шкурами. Я лежала на чем-то вроде кровати, хотя кроватью эту постель было не назвать, да и топчаном тоже: плоский камень был накрыт шкурами, без единой подушки. Справа у стены притулился стол, наспех сколоченный из грубых досок, другой мебели тут не оказалось. Мясом пахло от стола, от не то деревянной, не то глиняной посудины, прикрытой крышкой. Рядом с ней стоял фонарь незнакомой мне формы, и света от него едва хватало, чтобы рассмотреть пространство. Заметив на столе шкатулку, я успокоилась: не пропала.

Ни одного окна. Слева узкий короткий тоннель, выход из которого прикрыт дощатой дверью.

Первой мыслью было: меня заперли. Сердце глухо стукнулось о ребра и забилось с утроенной силой.

Я выбралась из-под шкуры, скользнула на пол… И тут же нырнула обратно, потому что обнаружила, что я совершенно голая. Ни платья, ни чулок, ни белья. Кто раздевал?

– Лорд? – позвала я тихим, сиплым от страха голосом.

Он меня, конечно, не слышал, но в тот же миг скрипнули петли и Риддл появился в… комнате? В пещере? Не понять. Да и узнать под накидкой с капюшоном лорда Риддла я смогла только каким-то внутренним чутьем. Как случилось и тогда, с Шероном.

– Выспалась? – Голос его был мягким, успокаивающим.

Я кивнула. Выспалась, не то слово.

– Сколько я была без сознания? Болит все тело.

– Две ночи. – Лорд прошел к столу, и, когда он проходил мимо меня, я почувствовала запах костра от его накидки. Риддл передал мне посудину – все-таки глиняная. – Тебе нужно поесть.

– Нужно, – отозвалась я эхом, бездумно глядя на миску. Я