Любовь не предлагать - Алекс Коваль

Но становясь старше, я стал все больше понимать их нежелание сидеть у кого-то на шее. Тем более у собственного ребенка. Когда у тебя есть финансовая возможность, ты можешь сделать своим родителям жизнь чуточку легче и проще. Помочь, когда требуется эта помощь. Привнести в нее ярких красок и новых впечатлений. Но ты не обязан полностью взваливать их жизнь на собственные плечи. Добро, оно должно идти от сердца. Но никак не из корыстных побуждений.

Так, о чем мы там говорили?

А, «кубики», точняк.

Посмеиваясь, я приземляю свою пятую точку в уголок, у холодильника, куда со своими габаритами уже едва помещаюсь, и с улыбкой наблюдаю, как мать суетится у плиты. Активно работая челюстями, бубню с набитым ртом:

– И воофще, чевовека надо не фа кубики люфить, ма.

– Арсений, тебя волки, что ли, воспитывали? – закатывает глаза родительница, оглядываясь.

– Сорян. – Затыкаюсь, делая глоток чая, прогревающего до самых кончиков ушей.

Почему же сразу волки? Обезьяны. Точнее, одна, конкретная, вредная Обезьянка.

Болтать с едой во рту – это во мне влияние Марты сказывается.

И воровать еду из чужих тарелок, кстати, тоже.

– Так кто ж спорит-то, – продолжает матушка, – что любить надо не за внешние данные. Но не зря же говорят: встречают по одежке, а провожают по уму. Иногда, пока под килограммами жира найдешь, за что еще, кроме кубиков, любить, все детородное отсохнуть успевает.

Я фыркаю в кружку, едва не пуская чай носом. Закашливаюсь. Мне же не одному кажется, что вопрос наличия у меня детей стал для матери уже не просто идеей фикс, а прям-таки смыслом жизни? Это у всех парней так? Или только мне несказанно «повезло»?

– Кстати, о внуках, которых ты мне обещал! – резко меняется матушкин тон.

– Что? – включаю дурака. – С ними что-то не так?

– А что, есть такая вероятность?

– Ты у меня сейчас это серьезно спрашиваешь?

– Вы же регулярно проходите все эти ваши медицинские комиссии. Арсений, – присаживается напротив меня с кружкой чая мама, – если у тебя есть какие-то проблемы, ты просто обязан мне рассказать. Я же мать!

Вы тоже представили, да, какой бы это был занимательный разговор?

Хвала богам, нет, проблем в этом плане не имеем. Хоть завтра иди и пачками стругай.

– Спокойно, ма, все с твоими потенциальными внуками физически в полном порядке.

– А психологически? – щурит голубые глаза ма.

Я нервно растираю ладонью затылок. Вздыхаю. Делаю еще один глоток чая. Стараясь отпить побольше и заткнуть свой рот на подольше, ибо желание обсудить с мамой произошедшее сегодня с Мартой – просто запредельное. Оно буквально вертится на кончике языка и в оконцовке слетает на выдохе быстрее, чем я этот самый язык успеваю прикусить:

– А психологически: потенциальная мать твоих потенциальных внуков меня сегодня совсем не потенциально бортанула. Да, полагаю, в этом плане у меня есть некоторые проблемки.

Ну вот, сказал…

Фуф!

Вроде жизнь не остановилась.

Фонари за окном светят.

Часы на стене преступно громко тикают.

И сердце все еще бьется.

Мать, правда, огромными глазами по пять копеек смотрит на меня. Явно пытается оценить: насколько все серьезно, если я какую-то женщину рискнул в разговоре с ней назвать потенциальной матерью внуков. И не сразу, но, видимо, приходит к мнению, что более чем. Ибо за все тридцать пять лет я рассказывал ей что-то о своей женщине всего лишь раз. Потому и действует дальше предельно осторожно. Как божий одуванчик, лапки свои на столе складывает и улыбается, с истинно женским кокетством хлопает ресницами, интересуясь:

– Сенечка, а подробности будут?

Я хитро щурюсь, бросаю взгляд на вероломно спрятанную от меня тарелку со стряпней, нагло заявляя:

– Меняю подробности на еще один пирожок.

– Сеня, – цокает Ирина Георгиевна. – Шалопай! – Ворчит, но без лишних раздумий подскакивает со стула и водружает у меня перед носом огромное блюдо пышных красавчиков, от которых еще тянется тепло раскаленной сковородки. – Ешь. Не мне же потом доктора будут уши надирать, когда у тебя одышка появится!

– Я тоже люблю тебя, мам, – улыбаюсь, хватая пирожок, пока матушка не передумала.

Откусив, наслаждаюсь минутной заминкой, прикидывая: с чего лучше начать и чем свой рассказ закончить. Желательно так, чтобы мамин мир не перевернулся с ног на голову, когда она узнает, что в двадцать первом веке люди, бывает, трахаются просто так. По дружбе. Не имея мыслей и желания заделать детей. Ну, изначально не имея, как оказалось.

Нет, то есть я все еще не уверен, что хочу от Царицы детей!

Или…

Проклятье. Это я что, настолько на ней встрял?

Ох, конец тебе, Арсений.

– Короче, мам, у нас с ней все очень сложно, – в конце концов решаю зайти издалека.

Глава 33

Марта

Вечер был долгий. Мы со Стаськой много болтали. Немного ревели. Но преимущественно, конечно, ржали как кони! А что еще ждать от двух сумасшедших, которые знают друг друга больше десяти лет? От души горланили песни, перебрав всю классику одиноких брошенок, и даже устроили в лофт-студии настоящий танцпол, топая, как стадо бизонов. Наш девичник вышел настолько насыщенным на события, что с непривычки ближе к полуночи мои веки начали жить самостоятельной жизнью: поочередно закрывая то левый, то правый глаз. А зевота одолела такая, что впору было свернуть себе челюсть.

На очередном таком опасном трюке Аська не выдержала. Выхватила у меня телефон и полезла в приложение такси. По крайней мере, я так думала. Но уже через минуту гаджет вернулся в мою сумочку, а машину подруга вызвала со своего. Что это был за финт, моя нетрезвая голова так и не допетрила.

Да и ладно! Главное, что карета класса комфорт была подана к крыльцу уже через считаные минуты.

– Детка, помнишь? – слегка захмелевшим голосом спрашивает Аська. – Без глупостей! – дает последнее наставление мне в путь, придерживая дверь такси.

– Я само воплощение благоразумия. – Посылаю подруге пьяненький воздушный поцелуй, плюхаясь в салон с изящностью и грацией пьяного бегемота.

Аська начинает ржать.

Я морщусь.

Оу-у-уч!

Сидя в кресле в студии, я даже близко не догадывалась, насколько игристое ударило в голову. Оно кружится под воздействием пузырьков «Моэт», создавая ощущение, будто какая-то бессовестная тварь запихнула меня в барабан стиральной машинки и поставила на отжим не меньше восьмисот оборотов. В теле слабость. Душа замирает, как хочет быстрее в кровать и отрубиться до похмельного утра. И только заднице все неймется! Я прямо чувствую, как она зудит от желания выкинуть что-нибудь эдакое. Спонтанное и фееричное! Но… хорошо знающая моих