Триумф в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич

— Да, ваше величество, — прорычал он, снова хватая мои волосы в кулак и впиваясь в меня снова и снова.

Удовольствие охватило меня неудержимыми волнами, мои бедра зажаты вместе из-за джинсов, от чего он ощущался даже больше, от чего я казалась уже.

Используя левую руку для равновесия, я начала толкаться назад об него, встречая каждый его толчок своим собственным движением. Черт, я даже не пыталась скрыть горловые стоны, слетающие с моих окрашенных губ. Сегодняшний цвет: «Безмозглая стерва». Это был оттенок одержимой любви и иррационального желания, где-то между серым и фиолетовым. Я провела языком по нему, пока Оскар трахал меня в гробу с розовой обивкой в каком-то захудалом похоронном бюро в самом худшем районе города.

Я кончила так сильно, что даже прикусила губу до крови, мое тело содрогалось и болело, пока я пыталась стоять на месте. Мои внутренние мышцы сжались вокруг татуированного члена Оскара, его пирсинг поглаживал меня и заставлял мурлыкать, словно кошечка.

По мне пронесся оргазм, и я упала, моя щека была прижата к мягкой обивке гроба, пока Оскар использовал мое тело, как ему заблагорассудится. Он трахал меня, пока его руки на моих бедрах не сжались так сильно, что я прикусила розовую подушку под моей головой. Оскар излился в меня с долгим, удовлетворяющим стоном, а затем упал на меня сверху.

Несколько минут мы оставались в таком положении, задыхавшиеся, переводящие дыхание, снова приспосабливающиеся к реальности. Потому что, когда вас трахают вот так, создает впечатление, что ничто на всем белом свете не имеет значения, кроме соединения ваших душ.

Наконец, Оскар встал, поправил свои брюки, а затем протянул мне руку. На этот раз я приняла ее, позволяя ему вытащить меня из мира мертвых обратно в кошмар жизни. Он прижал меня ближе, куда ближе, чем я ожидала, и на самом деле обнимал какое-то время, смотря вниз и прямо в мое лицо.

— Я совсем этого не понимаю, — сказал он, слегка покачав головой, и потянулся, чтобы провести рукой по внешней стороне моего лица. На его очках сейчас пятно, настоящее пятно. И если вы знали Оскара Монтока, то знали бы, что он не допускает простых человеческих ошибок вроде пятен на его гребанных очках. Это пятно — монументально. На самом деле, оно поворотное. — Что я тебе нравлюсь. Или кто-либо из нас, — своими красивыми, татуированными пальцами он обхватил мое лицо с одной стороны, и мои глаза закрылись сами по себе. Я прильнула к его прикосновению с маленьким вздохом, чувствуя, как из меня вытекает доказательство его одержимости. — Ты могла бы быть моделью…или чем-то в этом роде.

Я улыбнулась и открыла глаза.

— Или что-то в этом роде. Я бы куда больше предпочла быть девушкой Хавок, — я приподнялась на цыпочки, поцеловала его в щеку, размазав помаду, и опустилась на пятки как раз к тому моменту, когда в дверь с надписью «Только сотрудники» раздался неуверенный стук.

— Войдите, — сказала я, когда директор похоронного бюро, колебаясь, приоткрыл ее и прошмыгнул в комнату, как побитый пес. Я указала на гроб с розовой обивкой позади меня. — Мы возьмем его.

— Да, мисс, — пробормотал мужчина, отказываясь смотреть в глаза.

Если он и знал, что мы трахались в похоронном бюро, то значит, у него не было яиц, чтобы хоть слово сказать об этом.

Я взяла руку Оскара в свою, как Каллум без проблем делает со мной. «От этого я чувствую себя человеком». Он был так чертовски прав в этом. Нет ничего лучше, чем трах в гробу с последующим целомудренным рукопожатием, чтобы расставить все точки над И.

— Эй — начала я, пока вела Оскара к выходу. Он смотрел на меня взглядом похожим на щепотку настороженности, смешанную с непреодолимым смятением, и запятнанная любовью. Он на самом деле любит меня, не так ли? Этот плут, известный как Оскар, мать его, Монток. — Как думаешь, ты бы мог немного показать, как завязывать узлы?

Взгляд, который он бросил на меня, был полон намеков, но это не единственное, что было у меня на уме.

Наряду с этой мыслью стояло убийство.



11

Федералы точно знали, где находился наш безопасный дом. Было невозможно скрыть наше передвижение по городу от Сары Янг. Всегда была вероятность, что они сольют местонахождение «Банде грандиозных убийств», но именно поэтому мы и находились здесь. Если Максвелл отправит своих шестерок в самое сердце Прескотта, они увидят, насколько влиятельной может быть наша банда.

— Бернадетт, — сказала Сара после того, как я открыла дверь, одетая в пижаму и зевающая. Сегодня похороны Стейси. Там тоже была вероятность проблем, но мы должны пойти. Как минимум, мы многим, чем обязаны этой девушке. — Прости, я разбудила тебя?

Она предложила мне стаканчик кофе с пластиковой крышкой. Так как на нем не было логотипа, и выглядел дерьмово, скорее всего, это из моей любимой кофейни в двух кварталах отсюда. У места даже не было названия, лишь неоновая вывеска «Кофе». Раньше это была пекарня, но, как и все, что они продавали, это было дерьмом, так что они закрыли эту часть бизнеса и теперь просто продавали чашки кофе за доллар из старого окна автокафе.

Я взяла его, обеспокоенно глядя на Сару, пока она стояла там, ее светлые волосы были собраны в пучок, лицо спокойное и, как всегда, собрано. Я осознаю, что балансировала на острие ножа в ее черно-белых глубинах разума, где-то между жертвой и преступником.

— Твои ногти выглядит потрясающе, — предложила она, когда я поднесла стакан к губам, маленькое колечко на конце указательного пальца ловило шальной луч утреннего солнца.

Уже пятница, седьмое февраля. Это должен был быть обычный школьный день, но не было ничего нормального после обстрела школы, не так ли? Лишь дрожащая и изменчивая реальность, которая заставляла меня ставить под сомнение все, что я знала о мире в целом.

— Не могу присвоить это себе, — сказала я, пожимая плечом. — Тетя одной из девушек Стейси сделала