Кафе «Пряная тыква» - Лори Гилмор

Логан судорожно сглотнул.

– Однажды тебе придется попробовать снова, – заметила Энни. – Рискнуть. Джинни того стоит.

– Тебе надо разобраться с боязнью быть брошенным, – добавила Хейзел, попивая чай.

– С чем? – Логан поперхнулся, и Энни с силой хлопнула его по спине, отчего по столу рассыпалось еще больше крошек.

– Логан, твой отец ушел, когда ты был младенцем. Мать умерла, пока был еще ребенком. Единственные серьезные взрослые отношения закончились тем, что тебя бросили. Думаю, совершенно очевидно, в чем тут дело, – Хейзел поправила очки на переносице, пока Логан в шоке глядел на нее.

– А ведь правда, – вставила Энни. – Опять засела в секции самопомощи, Хейз?

Хейзел пожала плечами:

– Я думала, мы все уже это поняли.

Логан провел рукой по бороде:

– Господи, Хейзел. Да ты сегодня даже не пытаешься смягчить удар.

– Просто стараюсь помочь.

Он чуть не рассмеялся. В представлении Хейзел «помочь» означало высказать все как есть, не выражая ни капли сострадания. Но она не ошибалась. Ему не стоило так срываться при виде нераспакованных коробок и списков от риелтора. Стоило поверить Джинни. Боязнь быть брошенным. Звучит сложно, но все просто. Он боялся. Боялся, что Джинни уйдет. Боялся снова потерпеть неудачу. Боялся, что его снова ранят.

Логан позволил этому страху руководить собой при каждой встрече с Джинни. Он пытался отрицать, что она ему нравится. Прятал то, что между ними происходило. Срывался и делал выводы, не удосужившись поговорить с ней.

В довершение ко всему он удрал на безопасную ферму и с тех пор там прятался. Как и предупреждал его дедушка.

После череды тревожных прозрений подруги встали и собрались уходить. Энни отнесла кружки в раковину, а Хейзел поцеловала Логана в макушку.

– Удачи, – сказала она, необычайно крепко хлопнув его по руке. Когда, черт побери, Хейзел стала такой сильной? – Уверена, ты сможешь все исправить. Хотя бы загляни на чашечку кофе. По городу ходят слухи, что ты то ли отправился в медитационный ретрит, то ли карабкаешься по горам в Перу.

Логан покачал головой:

– Почему?

– Папе приснился сон, в котором ты стоишь с ламой на какой-то высокой вершине или вроде того. Он неясно выразился.

– Чертов городишка.

Энни ухмыльнулась, выходя из кухни:

– Тебе он нравится. До скорой встречи!

Логан не сомневался, что его стон донесся до них в коридоре, но они не оглянулись. Женщины высказали все, что хотели, и ушли, не забрав кексы. Теперь ему оставалось только обдумать все, что они сообщили.

Норман уволился.

Джинни продолжала бороться за кафе.

У него, оказывается, проблемы с боязнью быть брошенным.

И что он, черт возьми, сделал? Впал в панику. Отказался от чего-то хорошего, пока оно даже не успело начаться? А все из-за чего? Из-за неудачных отношений с неподходящим человеком?

Пора с этим завязывать. Окончательно.

Глава 30

Джинни вскрыла новую пачку «Орео» и вдохнула знакомый аромат. Печенье пахло детством и домом. И чем-то, что вполне могло спасти этот день, если быстро засунуть штук пять в рот, пока не пришло время возвращаться за кассу – Джо собирался уйти на перерыв.

Она проверила телефон, жуя печенье. Новое голосовое сообщение от мамы, в котором наверняка шла речь о Дне благодарения. Разберется позже. Текстовое сообщение от Джейкоба с названием следующей книги, которую будут читать в клубе. И череда сообщений от Бена.

Ты там еще жива?

От тебя уже несколько дней нет вестей.

Секси-фермер порубил тебя на кусочки и закопал на тыквенной грядке?!

Последнее отправлено двадцать минут назад.

Джинни, я серьезно. У тебя все нормально?

Упс. Видимо, Бен уже несколько дней не получал ответа. Но она же была очень занята собеседованиями, чтобы найти замену Норману, и работой в часы, в которые не могли выйти Кристалл и Джо. Царило такое безумие, что даже Хейзел и Энни брали смены. Это было так мило с их стороны, что Джинни чуть не плакала каждый раз. У нее теперь были настоящие друзья.

Она отправила несколько коротких сообщений, дабы подтвердить, что ее и правда не порубили где-то в поле.

Я жива.

Прости!

Очень занята. Люблю тебя.

Джинни съела еще одно печенье, пока ждала ответа, и вытерла руки о фартук. Телефон пискнул.

Уф! Перезвони мне. Хочу узнать последние новости о твоем процветающем бизнесе.

Джинни улыбнулась. О процветающем? Возможно. Посетителей у нее уж точно хватало. Она разгадала тайну, кто был причиной всех ее проблем, или, вернее, эта тайна разрешилась сама собой. Теперь бы только найти толковых студентов на подработку, и дело в шляпе.

О, а еще, наверное, нужно подыскать нового поставщика продуктов для смузи, потому что она больше не желала видеть Логана.

Пусть сидит себе на своей чертовой ферме и прячется хоть до конца времен. Пусть катится…

– Где Джинни? – прогремел голос из кафе, и она застыла посреди комнаты отдыха, набив полный рот печенья. Неужели она призвала его силой мысли?!

– У нее перерыв.

«Молодец, Джо», – подумала Джинни, неистово жуя.

– Мне нужно с ней увидеться, – голос Логана звучал так громко, что, должно быть, вся толпа посетителей, пришедших позавтракать, слышала каждое слово. Тем более что в шумном кафе стало тихо, как только он ворвался в зал. Джинни никому не рассказывала, что произошло между ними, но после того как они весь фестиваль проходили бок о бок, а потом Логан просто испарился на целую неделю, слухи понеслись вскачь.

Из последнего, что слышала Джинни: он катался на ламе и медитировал.

– Она… э-э…

О нет, Джо замялся. Держись, Джо! Не дай огромному фермеру тебя запугать!

– Джинни! – голос Логана зазвучал громче, словно он бросил разговоры с Джо и теперь просто выкрикивал ее имя, не собираясь прекращать, пока она не выйдет из подсобки.

Она взглянула на единственное маленькое окошко. Не пролезет. Черт.

– Джинни, прошу. Мне нужно с тобой поговорить, и, если не выйдешь сюда, я скажу все перед всеми этими любителями совать нос в чужие дела.

В зале послышались перешептывания. Кто-то возмутился, что их уличили в любопытстве, но возмущение быстро заглушили те, кто очень хотел послушать, что будет дальше.

Она замешкалась.

– Ладно, видимо, таков твой ответ, – продолжил Логан. – Джинни, я повел себя как настоящий осел.

Кто-то в толпе отозвался одобрительным возгласом.

Боже, что он творит?

Она не могла позволить ему это сделать. Не перед всеми. Не