Город Тысячи Пещер - Анна Синнер

– Что ты там говорила на Фьяльке… Не знаешь, какой клан?

– Прости. Не хотела уж слишком сильно тебя пугать.

– И кем он тебе приходится? Кайран.

Аста пожала плечами:

– Не знаю точно. Скорее всего, дядей. Когда родилась мама, из чистокровных Кайдэ жив был только его отец Ннгар.

– Ого… Леди Берлейн, так Вы у нас не только дочка некроманта, но и правнучка самого Каттагана? Страшно представить, сколько у тебя еще секретов, – герцог притянул ее к себе и поцеловал в висок. Совсем невинно, по – дружески, но она моментально растаяла. – Ладно, идем. Поболтаем с твоим дядей.

ГЛАВА 34. КАЙДЭ

Рейден Омни.

Рейден уже и забыл, когда в последний раз был счастлив. Возможно, и вовсе не был никогда. Но на Фьяльке с Берлейн он был не просто счастлив, он был окрылен. Румяная, растрепанная, она разлеглась на шкурах в бане и со зверским аппетитом отрывала кусочки хлеба, сыра и вяленого мяса. Запивала кедровкой. И блаженно закатывала глаза. Он рассказывал ей легенду о Гароне и Накире… О том, как темный владыка женился на простой крестьянке, и сам нестерпимо захотел жениться на Астории. Подумать только, он и жениться. Но он бы и не раздумывал. Взял бы ее в жены прямо в этой самой деревне. Особенно после того, как она рассказала, что отцом ей приходится вовсе не Ивран Даххар. И плевать, что век Рейдена короткий. Даже наоборот. Жена или вдова, без разницы. Она все равно была бы герцогиней Омни. Стоун – то не голубых кровей, а Каталина Берлейн уж тем более. Мало того, что сирота, так еще и демон – полукровка. Стоило правде только всплыть на поверхность, Астория вмиг лишилась бы всех почестей и положения в обществе.

Как говорится, мечтать не вредно. Стоял бы между ними кто угодно, но не Иллай, Рей бы сделал все, чтобы завоевать ее сердце. Но поступить так с принцем он не мог. Мальчишка и так настрадался. Оставалось только сидеть и наслаждаться каждым моментом, каждой улыбкой, каждым взглядом.

Когда она его поцеловала, Рей чуть не сошел с ума. Хотелось прижать ее к себе, запустить руку в нежнейшие, какие – то невероятно шелковистые волосы и целовать до конца своих дней. Как он вообще сдержался, непонятно. Прав был Альберт, когда назвал его «псом Шерганов». Он и был «пес». Верный идиот. Не мог предать Шантилара, который фактически держал его в рабстве, хоть и знал, что по его милости Рей вот – вот протянет лапки. А теперь не мог предать принца… И он не ответил на поцелуй. Замер, словно статуя. Лицо она, как всегда, сохранила. Даже пощечину не дала. Или не успела. Закричала от боли так, что у него сердце ушло в пятки. Он даже и не понял, что произошло, пока не увидел кровь на снегу. Сорвал с нее шубу, отодрал рукав и очень уж захотел прибить принца своими руками. Нежную фарфоровую кожу уродовала огромная глубокая рана со рваными краями. Лекарь из него, конечно, был так себе. Не чета Лейву. Но с такой раной он справиться все же был в состоянии. Залатал идеально, даже царапины не осталось. Вздохнул спокойно, но Берлейн вновь закричала от боли. На этот раз громче, значительно громче. Упала на снег, прошептала что – то про лед и ребра и потеряла сознание. Так быстро порталы он в своей жизни еще не открывал.

В бане сразу бросил ее на шкуры и содрал рубашку. Рана начиналась на груди и тянулась через позвоночник, до другого бока. Только она не кровоточила. Лед стремительно расползался и дошел почти до талии. Очевидно, кто – то от души отходил принца ледяным хлыстом. Подумал бы, что Кейлор вернулся закончить начатое, но хлыст был уж слишком сложным трюком для такого слабого контроля, как у ледышки.

С подобными ранами он сталкивался от силы пару раз. Вернее не с ранами, а с тем, что осталось от огненных после. Судя по скорости, с которой расползался лед по хрупкому телу, принц еще и весь резерв Астории истратил. Ей попросту нечем было греться, чтобы хоть как – то отсрочить превращение в ледяную статую. Кружевное и до неприличия прозрачное бюстье намертво примерзло к коже, снял он его с трудом. От лямок на плечах остались глубокие раны, как и на спине. От застежек. Чувствовал Рей себя настоящим маньяком, но если растопить лед вместе с одеждой, отдирать ее пришлось бы вместе с кожей. Асторию он грел добрых три часа. Подпалил шкуры, а его рубашка и вовсе сгорела. Резерв закончился, лед почти растаял, но она все тряслась как осиновый лист. Пришлось растопить баню. Нашел в предбаннике простынь, обернул хрупкое тельце и раскочегарил печку на всю мощь. Очнулась она почти под утро, когда он вернулся из таверны с подносами. Хозяйка только убиралась после свадьбы и помогла ему приготовить толковой еды. И все бы хорошо, но Лиор свалился как снег на голову.

Принца придушить хотелось нестерпимо. Это ж надо было… Нанять частную армию и захватить власть в Эльсиноре. Одна часть Рейдена была в ярости, принц развязал очередную войну. Но где – то на задворках сознания родилось другое мнение. Гордость. Иллай все рассчитал. Заработал деньги на боях, все спланировал, даже Эннариона умудрился втянуть в это дело. А эльф еще и нашел способ починить купол над городом. Рей был зол, невероятно зол. И горд, совершенно невероятно горд. Он все – таки тоже его растил и воспитывал… Как мог. Оказывается, не зря. Принц на отца теперь похож был только внешне. Сколько обиды было в глазах мальчишки, когда он достал из кармана кулон с искрой. Где он вообще только его нашел. Рей думал, что Шантилар забрал безделушку с собой в сады Накиры. Искра даже в царстве мертвых была ценной валютой. Обладатель мог сколько угодно выходить из садов и бродить по междумирью.

Иллай его освободил. Вот так просто. Взял и освободил. А ведь принц мог сбежать во мрак и жить себе преспокойненько, пока все не забыли бы о его существовании. Но Иллай поступил иначе.

Искру Рей еле сдержал. Только успел прижать к себе Берлейн. От услышанного та настолько растерялась, что просто встала столбом, невзирая на летающую вокруг мебель. Во мраке он был всего два раза. В детстве. Когда искра только дала о себе знать. Оба раза его забрасывало в какую –