Мой Неидеальный прынц - Наталья Тудаль

— Боги, — выдохнул Итан, отшатнувшись от стола, как от гадюки. — Это... это государственная измена. Высшая.

Льера Брошка побледнела так, что ее черное платье казалось единственным цветным пятном в комнате.

— Если это правда... мы все трупы. Мы прочитали это. Мы — свидетели.

Я скомкала листок и швырнула его в камин. Пламя жадно лизнуло бумагу, обратив ее в пепел.

— Нам нельзя было этого видеть, — прошептала я. — Нас подставили. Снова. Нас сделали соучастниками, даже не спросив.

— Кто прислал это? — Итан сжал кулаки. — Кто хочет, чтобы мы это знали? Друг? Или враг, который хочет, чтобы мы полезли в драку с герцогом и были уничтожены?

Книга лежала на столе, невинная и страшная. Она была ключом. И капканом одновременно. Теперь мы знали страшную тайну. И это знание висело над нашими головами дамокловым мечом.

«Он» был где-то здесь. И он только что показал нам, что игра идет не на жизнь, а на смерть. И ставка в ней — не просто наша репутация или свобода. Ставка — трон.

Глава 44

Тяжелое молчание повисло в комнате, нарушаемое лишь потрескиванием дров в камине, сжегшим нашу погибель. Книга лежала на столе, как обнаженный нерв. Знание, которое мы получили, было равно смертному приговору.

— Нам нужно действовать, — голос Итана прозвучал хрипло, но твердо. Он снова был льером, командующим в безвыходной ситуации. — Но не так, как хочет наш таинственный «доброжелатель». Мы не пойдем с этим к Совету.

— Разумеется, нет, — яростно прошептала льера Брошка. — Это самоубийство. Нам просто прикажут забыть. Или помогут забыть. Навсегда.

Я смотрела на книгу, мой ум лихорадочно работал, пытаясь найти хоть какую-то зацепку.

— Лекарь Ансельм, — произнесла я. — Кто он? Мы можем выйти на него?

— Придворный лекарь, — мгновенно ответила льера Брошка, ее память, хранящая досье на всех и вся, не подвела. — Лет шестидесяти. Считается непревзойденным специалистом по ядам и противоядиям. Служит короне лет тридцать. Ничем не запятнан. Или... запятнан настолько искусно, что этого никто не заметил.

— Значит, мы не можем его подкупить или запугать, — заключил Итан. — Он слишком умен и слишком хорошо защищен.

— А если... — я медленно провела пальцем по кожаному переплету книги. — А если мы не будем бороться с ядом? Что, если мы... улучшим здоровье императора другим способом?

Они оба уставились на меня.

— Каким? — недоверчиво спросил Итан.

— Профилактика, дорогой. Профилактика и укрепление иммунитета. Если наш таинственный друг говорит правду, император медленно травится. Значит, его организм ослаблен. Что, если мы предложим нечто, что укрепит его здоровье в целом? Что поможет его телу бороться? Герцог Хаген и его подагра — это была разминка. Теперь... главный приз.

Льера Брошка смотрела на меня с восхищенным ужасом.

— Ты предлагаешь лечить императора под носом у человека, который его травит? Это безумие!

— Это единственный выход! — парировала я. — Мы не можем обвинить герцога. Мы не можем подкупить лекаря. Но мы можем попытаться сделать императора сильнее. Если он станет чувствовать себя лучше, возможно, он сам заподозрит неладное. Или, по крайней мере, это замедлит планы герцога и даст нам время.

— И как мы это сделаем? — Итан скептически поднял бровь. — Пройдем к нему и скажем: «Ваше Величество, мы тут по книжкам почитали, съешьте-ка вот этот корень, а то вы как-то бледны»?

— Нет, — я улыбнулась. Это был план отчаяния, но он был наш. — Мы сделаем это через единственного человека, который имеет к нему постоянный и ни у кого не вызывающий подозрений доступ. Через маэстро Гильома.

Лицо льеры Брошки озарилось пониманием.

— Еда... — прошептала она. — Ты хочешь добавить твои укрепляющие травы и отвары прямо в пищу императора.

— Именно. Не яды, а их противоположность. Общеукрепляющие средства. Легкие, почти незаметные. Мы не будем лечить его от конкретной болезни. Мы будем... тонизировать его. Через кухню. Кто станет проверять еду на наличие женьшеня или элеутерококка?

Итан медленно кивнул, в его глазах загорелась искра азарта.

— Это рискованно. Безумно рискованно. Но... это может сработать. По крайней мере, это действие. А не ожидание в этой клетке, когда за нами придут.

Решение было принято. На следующий день я вызвала маэстро Гильома под предлогом обсуждения нового рецепта дичи для герцога Хагена. Когда он вошел, сияя от гордости, я закрыла дверь и жестом показала на стул.

— Маэстро, — начала я, глядя ему прямо в глаза. — То, что я вам сейчас скажу, не должно покинуть эти стены. От этого зависит... многое.

Его улыбка померкла, сменилась настороженностью.

— Льера?

— Вы готовили когда-нибудь для самого императора? — спросила я.

Он замер, потом с достоинством выпрямился.

— Конечно. В особых случаях. Но его личный повар...

— Его личный повар готовит ему каждый день, — перебила я. — И мы считаем, что еда... могла бы быть полезнее для его здоровья. Мы хотим предложить вам составить новое, укрепляющее меню. Секретно. Чтобы удивить его и его врачей улучшением самочувствия.

Я не сказала правды. Я не могла рисковать. Но я предложила ему вызов. Шанс войти в историю как кулинару, вернувшему здоровье императору.

Глаза Гильома загорелись.

— Укрепляющее меню? — он прошептал. — На основе ваших... древних трактатов?

— На основе самых передовых знаний, маэстро, — торжественно сказала я. — Но это должно остаться между нами. Если кто-то узнает... ну, вы понимаете, придворные повара ревнивы.

Он понял. Или решил, что понял. Он видел в этом возможность прославиться. И этого было достаточно.

— Я ваш слуга, льера! — он чуть не поклонился в ноги. — Что мне нужно делать?

В течение следующей недели наша жизнь превратилась в странный кулинарно-шпионский ритуал. Я изучала книги по травничеству, выискивая самые нейтральные, но эффективные тонизирующие средства. Льера Брошка, с ее знанием придворных интриг, проверяла, не связаны ли эти травы с каким-либо дворянским домом, дабы не вызвать лишних подозрений. Итан обеспечивал «безопасность каналов», то есть следил, чтобы наши тайные встречи с Гильомом оставались тайными.

Мы действовали вслепую. Мы не знали, каким именно ядом травили императора. Мы не знали, поможет ли наша «общеукрепляющая терапия». Мы бросали камешки в темный омут, надеясь на всплеск.

А тем временем тень заговорщика по-прежнему витала над нами. Кто он? Почему выбрал нас? И что он предпримет, когда поймет, что мы не бросились с обвинениями к герцогу, а избрали свой, тихий и опасный путь?

Однажды вечером, когда мы втроем сидели, обсуждая целесообразность добавления расторопши в утреннюю овсянку императора, в дверь снова постучали. На пороге стоял все тот же слуга. В руках он держал маленькую, изящную шкатулку из черного дерева.

— Для льеры